Читаем Стихотворения Часть 1 полностью

Павлодар – вот лучший град.

А быть может все как надо,

Если надо так, как есть,

У него прекрасна Лада,

Ей хвала моя и честь.

Но вот братец реже с мамой,

С каждым днем тоскливей ей,

Не тоскуй, мамуля-мама,

Встречи час бежит быстрей.

У вас холод ходит, бродит,

Заморожено стекло,

Пар из форточки выходит:

"От Сергея вам письмо!"

9.12.1987***

Органично сливаясь с душою,

Баха музыка с сердцем звучит,

И своей задушевной красою,

Затихая, спокойно летит.

В ней бескрайность души человека,

И звучит она плавно, светло,

К нам идет из далекого века,

И сливается с нами легко.

Звуки страсти и терзаний,

Звуки вечные любви,

С нотных строк воспоминаний,

Не вмещаются в груди.

Они мощною струею

Шевелят органа плоть,

Открывают мир собою,

Разрывая строчки нот.

<p>1987</p>***

Переливы чистых звуков

В нежной зелени травы,

То угрюмы, то дремучи,

Как леса, той старины.

Кто-то важно и ревниво

Ходит певчею землей,

Рассыпается ретиво

Музыкальной стариной.

Звуки молодо, игриво

Разбежались по полям

И задорно, и строптиво

Возвращаются умам.

1987***

В желтом облаке заката

Белым шаром сердце село,

Перевязано шпагатом,

Чтоб совсем не улетело.

Ты куда мое сердечко,

Убежало розовея?

Видишь в облаке уздечко?

Возвращайся поскорее.

Ждет тебя конь с гривой белой,

Розовый весь от любви,

В поднебесье мчится смело,

Ты его и позови.

По сиреневому небу,

С бело-розовым конем

Я к любви своей поеду

За потерянным ключом.

Мы промчимся над лесами,

Оставляя белый след

И замерзшими устами

Поцелую толщу лет.

Отогреется дыханьем

В глубь времен мое окно,

И увижу под страданием

Заблестевшее стекло.

А в нем прошлое трепещет

Отдает к любви мне ключ.

Кто его так крепко держит?

Конь-огонь, как ключ – колюч!

Не достать мне этот ключик.

Замечаю солнца след.

Взять у солнца ключик – лучик?

Но прошло так много лет!

Я смотрю в воспоминаний

Запотевшее стекло,

И в заоблачных скитаньях

Затуманилось оно.

Май 1987

***

А ты красив был иногда,

Тебя искала я всегда,

Всегда.

Увидев твой чудесный лик,

Я исчезала в тот же миг.

В тот же миг.

Хранила я алмазы встреч,

Любовь хотела уберечь.

Уберечь.

Боялась длительных речей,

Боялась гаснущих свечей,

Свечей.

А берегла все на беду,

Имея счастье лишь в виду.

В виду.

А надо было жизнь испить,

Себя от взглядов не таить.

Не таить.

Все бриллианты легли в клад.

В душе настал сплошной разлад.

Разлад.

Теперь одна, без красоты,

Смотрю на дивные цветы.

Цветы.31.07.1987***

Солнцем залитое небо,

В чистых росах каждый лист,

Каждый знает свое кредо,

Светлым утром разум чист.

Вспомнить бы года былые,

Чем и жила и чем дышала,

И какие дни лихие,

Я, чуть дрогнув, провожала.

Очень сильно я болела

за два месяца до сына.

Сорок с лишнем – все терпела,

А болезнь страданьем крыла.

Ждали к маю, вышел в мае,

Сын на мир наш посмотреть,

Он родился в степном крае,

Где арбузам сладко спеть.

Были в окнах: муж и розы,

Мать, отец и круг друзей.

Мы доились словно козы,

И стремились в дом быстрей.

Тронуть я боялась сына -

Страх пред ним меня сводил.

Появились следы клина -

Муж их в жизнь нашу вонзил.

Воспитанье. Воспитанье

По журналам и по Споку.

Бабок страшное молчанье:

Мол, от Спока нет и прока.

В восемь месяцев сын ходит,

В десять месяцев бежит,

Ложку с кашей в рот заносит

И что надо говорит.

Рос малыш наш крепышом,

Загорал он голышом,

С папой змей пускал на даче,

В жизни было все удачно.

Дед души не чаял в внуке,

Бабушки его голубят,

Папа строго учит в письмах,

Мама вся в заботах чистых.

Год промчался добрым эхом,

Едим жить в Зеленоград.

Наш отъезд был чьим-то крахом,

Кто-то был ему не рад.

Помню, бабушка металась

По квартире, спрятав стон,

Она в сборах разрыдалась,

Это был последний стон…

Жаркий день Зеленоградский

Встретил в солнечных лучах,

Встретил ласково, по-братски,

Город был в младых годах.

Сын знакомился с друзьями,

Знал, где детский городок,

Нас снабжали все вестями,

Что он крепок и здоров.

Развивалась речь ребенка

По наукам и без них,

В зоопарке видел львенка,

С 'краном' 'Р' свою постиг.

Говорил он хорошо,

Буквы все учил исправно.

Хорошо – то, хорошо -

Папа был учитель главный.

Сколько слез в то воспитанье

Проливала я порой,

Не давалось мне молчанье

И за сына я горой.

Папа, папа, в нем есть сила,

Он для сына – власть и Бог,

Я удила закусила,

Да какой уж в этом прок.

Родилась у нас дочура -

Леся – девочка – цветок,

Много кукол, а не чурок

Ей дарили, будто впрок.

Дочь росла совсем иначе,

И трудней стали задачи.

Норов в ней… родился с ней.

Да, природе жизнь видней.

Сын и в сад ходил с добром.

Дочь росла с другим нутром.

Подрастали оба дружно,

Брат с сестрой всегда в ладах,

Было все у них, что нужно,

Ноги крепли их в лесах.

По грибы, по ягоды

С двух ходили лет.

Ягоды, вы ягоды

Добрых детских лет.

<p>1987</p>*

Я люблю свою, семью

И разрушить не могу,

Я люблю своего мужа

И другой совсем не нужен,

Я люблю своих детей:

Нет любимей и родней.

Разлучать с отцом нельзя -

Это ведь моя семья.

1987*

Мой муж – он просто гениальный,

Ломался на борьбе со злом,

И путь его всегда реальный,

И мудрость дум виновна в том.

Как он работал поначалу,

Работал сутками, взахлеб.

Всегда под чьим-то был началом,

И от того весь путь не тот.

1987***

с днем 8 марта, мама!

Долгих тебе лет!

В спорте будь всегда упряма,

Пусть бежит твой след.

Не горюй, и не кручинься,

Улыбайся, не грусти,

На диванчике подвинься

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия