Я знаю — все пройдены дни и пути, Не так далеко до предела,И тенью, едва уронив мне: прости! — Душа отделилась от тела.А тело еще неразумно живет, Бредет, опираясь на посох,Страдает одышкой. Она же в полет В небесных уносится росах.Глядит равнодушно с пустой высоты, Пресыщена жизнью до края,Твои же надежды, волненья, мечты, Как листья, вокруг осыпая.Всё ценное жадно она собрала, Уходит свободно и смело…А тело? Что тело! Пустая зола, Где всё без остатка сгорело.Плыви же, ищи незакатного дня В своем горделивом полете!Но чем бы ты стала, душа, без меня, Тобою оставленной плоти?Всё, чем ты богата теперь и горда, Свои распуская ветрила,Сквозь радость и горе земного труда Лишь ею накоплено было…Ноябрь 1973
330. ГОРОД ПУШКИНА
Нет, не мог он остаться в былом!Неподвластный обычным законам,Бывший некогда Царским Селом,Стал он царственных муз пантеоном.Видел город сквозь грохот и тьмуНад собой раскаленное небо,Вражьей злобой прошло по немуБеспощадное пламя Эреба.Но над пеплом есть праведный суд,И ничто не уходит в забвенье.Музы, в свой возвращаясь приют,За собою ведут поколенья.Сколько струн, незабвенных именСлышно осенью в воздухе мглистом,Где склоняются липы сквозь сонНад бессмертным своим лицеистом!К белым статуям, в сумрак аллей,Как в Элизиум древних видений,Вновь на берег эпохи своейВозвращаются легкие тени.На любимой скамье у прудаСмотрит Анненский в сад опушенный,Где дрожит одиноко звездаНад дворцом и Кагульской колонной.А старинных элегий печальЛечит статуй осенние раны,И бросает Ахматова шальНа продрогшие плечи Дианы.Юность Пушкина, юность твояПовторяют свирели напевы,И кастальская льется струяИз кувшина у бронзовой Девы.Декабрь 1973
331. «Я отвыкаю от вещей…»
Я отвыкаю от вещей,С которыми всю жизнь был связан,Всечасной власти мелочейПовиноваться не обязан.И прохожу сквозь тесный стройОбыкновений и привычек,Всё то, что радует порой,Обозначая без кавычек.Владеет мною простота,Живая правда без пристрастья…Прости, старинная мечта,Именовавшаяся «счастье»!Декабрь 1973