Облокотясь на сталь двустволки разряженной,Не мог решиться я, печальный и смущенный,Прикончить пулею скорее мать волчат,Которая ждала, не опуская взгляд,И только потому не защищала друга,Что надо было ей спасать детей из кругаИ, уведя в леса, как любящая мать,Учить их дальше жить и стойко голодать,И не вступать с людьми вовеки в договоры,Чтоб рабства избежать, не превратиться в своруТех ненавистных псов, что гонят пред собойСтаринный волчий род из заросли родной.
3
Увы! — подумал я, — как жалок ты от векаНосящий гордое названье человека!Как жить, как умирать средь горя и потерь,Ни стона не издав, нас дикий учит зверь.Ни слез, ни жалобы в минуту расставаньяНе стоит этот мир. Достойнее — молчанье!Как понимаю, волк, я твой предсмертный взор!Он в сердце мне вошел, он жив в нем до сих пор.Он словно говорит: найди, коль можешь, силыБыть полным мужества и стойким до могилыИ в твердости своей дойти до высоты,Как я, которого жестоко гонишь ты.Стонать, рыдать, молить — смешно и бесполезно.Свой неизбежный путь ведя над темной бездной,Иди, куда влечет тебя судьба твоя,И, стона не издав, в свой час умри, как я!<1956>
Виктор Гюго
434. НОЯБРЬ
Я сказал ему: «Ты знаешь, что роза в саду живет недолго и время цветения роз проходит быстро».