Стихотворения и переводы

Мерным грохотом и звоном
И качаньем невпопад
За последним перегоном
Ты встаешь в окне вагонном,
Просыпаясь, Ленинград.

Друг, я ждал тебя немало…

В нетерпенье — видишь сам —
Перед аркою вокзала
Сразу сердце застучало
По сцепленьям и мостам.

Брат мой гулкий, брат туманный,

Полный мужества всегда,
Город воли неустанной,
По гудкам встающий рано
Для великих дел труда.

Как Нева, что тратит пену

На устоях мостовых,
Как заря — зари на смену, —
Я отныне знаю цену
Слов неспешных и скупых.

Друг твоим садам и водам,

Я живу, тебя храня.
Шаг за шагом, год за годом,
Сквозь раздумья к строгим одам
Вел ты бережно меня.

Возвращаясь издалёка,

Я опять увидеть рад,
Что в судьбе твоей высокой
Вслед ампиру и барокко
Вырос юный Ленинград,

Что вливает в гром завода

И Нева свой бурный стих,
Что людей твоих порода
И суровая погода —
Счастье лучших дней моих!

<1929>

102. ВИНО

Есть в Имеретии вино —
Не всем понравится оно.

Зайди в какой-нибудь духан,

Проси полней налить стакан —

Тебе хозяин принесет

Вино, чеснок и синий лед.

И вот — от первого глотка —

Сама опустится рука,

Вдохнешь ты давнюю полынь

И ветра солнечную синь.

Увидишь ласточек, и дом,

И сизый тополь над окном,

Себя увидишь в речке дней —

Но лучше, радостней, вольней —

Как будто в вещую тетрадь

Еще не начал ты писать.

И снегом первого листа

Душа раскрыта и пуста.

Глоток второй — и невпопад

В саду деревья зашумят,

Сгоревших дней ползучий дым

Вдруг встанет дубом молодым,

Раскинет ветви и, гудя,

Обрушит олово дождя.

Тут ты очнешься — и потом

Ударишь в доски кулаком,

И, распахнувши в ночь окно,

Допьешь проклятое вино!

1 июня 1929 Грузия

103. NATURE MORTE

Фаянсовых небес неуловимый скат,
Кольцо лиловых гор и золото пустыни…
На синей скатерти шафранный ломтик дыни
Прозрачен и душист, как вянущий закат.

В окне — горячий день, волны глухой каданс,

Литая бронза груш, где осень не иссякла,
Залив, натянутый, как крепкий лук Геракла,
На кресле — плед, очки, тетрадь, «Mercure de Françe».

Налево — полка книг: народы и века,

На гладком ватмане разбрызганная призма,
И, словно лебеди эпохи символизма,
В наклонном зеркале лепные облака…

Я пью из чаши гор полуденный отстой,

Я тихо взор веду вдоль тающих окраин,
А рядом сих пустынь апостол и хозяин
Склонился к посоху седою головой.

Повязкой эллинской охвачен львиный лоб,

Но в буйной седине — вся сила Запорожья,
Все ветры Скифии, вся молодость Стрибожья —
Не Пан, не Гезиод — мятежный протопоп.

Из русской совести, отстоянной как хмель,

Из знойного песка в полынном кругозоре,
Из скифских пажитей и эллинского моря
Он изваял страну и назвал: Коктебель.

Осень 1929