Стихотворения и поэмы

О странном здании не ратуя,
На нем мы остановим взгляд:
Окаменели там пернатые,
Там когти и клыки висят,

Газели там, и с павианами

Меж ибисов — гиппопотам, —
Пустынными мы дышим странами
И джунгли вспоминаем там.

О стиле вовсе забываючи

В пылу охотничьем своем,
Убийца львов, губитель заячий,
Пан Городецкий вывел дом.

Он строил дом, как в детстве клеим мы

Избушку для своих забав,—

Его различными трофеями
Или подобьем их убрав.

О вкусах спорить не положено,

Но разве речь о вкусе тут —
Ведь эти окна и прихожая
Как символ той поры встают.

Хоть следопыта африканского

Не увенчает свежий лавр, —
Но памятник каприза панского
Занятней, чем ихтиозавр.

<1935>

172. ЛЮДИ © Перевод М. Зенкевич

Я этим не хвалюсь, что мало я знаком
С чудесной техникой, с величьем индустрии,

Но солнце и гроза здесь, в Киеве моем,
Волнуют душу мне — чудесные, родные.

Любуюсь я людьми, жму крепко руку им,

Внимаю их словам, ловлю в глазах сиянье,
И небо кажется мне куполом большим
Многоколонного, торжественного зданья.

Еще есть уголки, где плесневеет тлен,

Усмешки злобные, предательские взгляды,
Еще потайный враг готовит ряд измен —
В счастливой гордости слепыми быть не надо.

Торжествовать — о нет! Работать — да! Нужна

Работа! Напрягать все мускулы, как струны!
Потоплен злой кумир, но хочет всплыть со дна…
А вольный Днепр шумит: «Не выдыбай, Перуне![19]»

<1935>

173. НА БЕРЕГУ © Перевод М. Зенкевич

Высокий взлет холмов, деревьев рост могучий,
И Днепр, атласные взметнувший рукава,
Дома и здания, обрывов желтых кручи,
И марево песков, и камни, и трава,

И эта даль, леса́ в струистости бескрайней,

И склоны, где растет полынь и зверобой,
Оркестра медный рев, и звон, и шум трамвайный,
Работ и отдыха напевно-мерный строй,

И черно-сизый дым в низине над Подолом,

Покрасок запахи, асфальт в котлах, костры,
И пляж, где счета нет телам бронзово-голым,
И эта суетня весенней мошкары —

Весь этот кругозор с чертою огневою,

Переломляясь в блеск глазных несчетных призм,
Течет одним путем с Батуми и Москвою
В обширный океан, течет — в социализм.

Прозрачна синева, как будто вырезная,

И пурпур паруса окрасил, золотя…
Как дивно всё цветет, сверкает даль какая,
Певучий Киев мой, немых веков дитя!

Свет электричества в закутах тьму рассеет,

Рука рабочего поднимет звонкий щит,
Широководный Днепр уже не обмелеет,
И солнце прорастет сквозь киевский гранит.

<1935>

174–177. ЧЕТЫРЕ СТИХОТВОРЕНИЯ © Перевод Н. Браун

1