А на речке парус вьется,И паром помчали;Жаворонком он зоветсяНа реке Урале.И на полных парусахЖаворонок мчится,На рассеченных волнахУзкий след струится…А на жаворонке томПогонщик верблюжий,Он с верблюдом-горбуном,Рыжим, неуклюжим…Над обрывом каланча,Свет полудня яркий,И вступил на солончакКараван бухарский.Словно моря белый вал,Над ковыльной степьюВечер звезды собиралОхотничьей сетью.Поздним вечером сидитУ костра бухарец,Гость заезжий говорит,Как он жил, мытарясь…О минувшем, о быломВспоминает сноваИ грустит над чугункомБараньего плова.Не растает на ветруПолынная горечь,Подошел к тому коструТарас Григорьич.Но белянка у межиВстретила нежданно.«Как зовут тебя, скажи?»— «Я зовусь Оксана…»— «Так подругу юных летЗвал я ненарокомТам, где пляшет лунный светНа Днепре широком.Ты откуда?»— «Где ИрпеньВьется вдоль садочка,Я встречала светлый день,Солдатская дочка.Чумаки идут в поляХолодной порою,У криницы тополя,Ивы над рекою.Есть поверье в Ирпене:Муж с женою жили,Муж скончался на войне,А жену убилиШляхтичи и закопалиВ тесную могилу,Сапогами затопталиМолодую силу…В мае солнце разгоралось,По его призывуИз могилы подымаласьПлакучая ива.Как убийцы увидалиПлакучие ветви,Над могилой замелькалиСабли на рассвете.Но повсюду, где леглиВетви прихотливо,Подымались из землиМолодые ивы.И качали, пригибаясь,Над тоской дорожекСто заплаканных красавицСеребро сережек.И бежали люди злыеС Украины. НынеПомнят лирники слепыеО лихой годинеИ об иве в Ирпене,Как ее губили,Как той иве по веснеРуки разрубили,Как из рук ее тогдаВырастали ивы, —Ныне ивушка светла —Назвалась счастливой».
6
Сказки милой старины…«Спасибо, Оксана…Были нашей стороныТвержу неустанно.Мне остаться здесь нельзя —К Аральскому морюГарнизонные друзьяПоведут, не спорю.Но когда в тревожный часСтанет сиротливо,Сразу вспомню твой рассказ:Не погибла ива…»
7
Грустен порт Новопетровск,Невесело море.Вытянешься в полный ростНа седом просторе.Гарнизонный огород,Безлюдное поле…Там и дикий мак растет,Будто не на воле.Ветку ивы посадилНа лугу открытом.(Конь на бедную ступилВ Гурьеве копытом.)Время вышло, по веснеИва распустилась,Милосердной сединеС грустью поклонилась.И любил возле нееБыть Тарас Григорьич,Пить, бледнея, забытье,Полынную горечь.Говорил он ввечеру,Над обрывом горбясь:«Эта ива на ветру —Нашей жизни образ.Не убьют ее враги…Там, на Украине,Друг далекий, помоги,Отзовися ныне…»1939