Стихотворения и поэмы

Ранним утром пришло предписание штаба.
Кульнев сразу проснулся.
                                   «В дорогу, Семен!»
Целый день на рысях.
                                   Вот подъехали к Або.
Замок древний в горах, и в снегу бастион.

А внизу, за фиордом, на снежном просторе

Солнце в желтом дыму, словно пламя костра,
И гранитная цепь — всё замерзшее море,
Где когда-то ходили гальоты Петра.

Кульнев щурился. Кони бежали по склону.

Ветер гнал облака в догорающий день,
И какая-то птица, летя к бастиону,
Оставляла над полем косматую тень.

Вечерело уже. Тихим, медленным звоном

Встретил город. А Кульнев мечтал о другом.
Сколько лет отошло! Вместе с Багратионом
Вновь придется сегодня грустить о былом.

«Ты, наш славный отец, Александр Васильич,

Граф Суворов — в гробу… успокоился… спишь…
Вспомнишь вот о тебе — и слезы не осилишь,—
Как живой посейчас пред глазами стоишь…

Хоть мы были немолоды, звал ты нас „дети“,

Приучал ты нас исподволь к свисту свинца,
Ни в едином из пройденных десятилетий
Мы в кровавых боях не срамили отца».

Он растрогался. Трудные слезы мужские

По седым бакенбардам текли… Иногда
Есть такие часы и минуты такие,
Что в мгновенье охватишь былые года…

Спрыгнул в снег. Ерофеев снял с Кульнева бурку.

Чисто вычищен старый парадный мундир,
В белом доме — огни. Модный танец — мазурку
Музыканты ведут на немецкий манир.

В этом доме он встретится с Багратионом,

Здесь, быть может, узнает про новый приказ.
Входит в праздничный зал со спокойным поклоном…
Старый финн у окна продолжает рассказ,

Заглушаемый танцами, говором, скрипкой…

А рассказчик слегка обернулся, и вот
Вдруг навстречу пошел и встречает улыбкой,
И широкую руку он Кульневу жмет.

И немедля по залу разносится: «Кульнев!»

И не кончен мазурки последний прыжок,—
Всюду слышится шум раздвигаемых стульев,
Все к нему собираются в тесный кружок.

Руку Кульневу жмут. Благодарственным словом

Горожанин седой начинал свою речь:
«Будем помнить всегда, что в походе суровом
Вы учили солдат наши села беречь,

Что вы нам показали пример благородства,

Что от вас населенье не знало обид…»

Темноглазый, в мундире, украшенном просто,

Крепко сжавши темляк, в зале Кульнев стоит.

Он чуть сгорбился. Дальше шагнул. С генералом

Повстречался в дверях.
                                          Старой дружбы слова.
Вместе с Багратионом прошелся по залам.
Разговор с пустяков начинался сперва.

В темной комнате сели за низенький столик.

Отпустив адъютантов, остались вдвоем.
«Близок новый поход, и расскажет историк
Вновь о подвигах ваших в ряду боевом».

Вздрогнул Кульнев.

Немедля разостлана карта.
«В топографии смолоду слыл мастаком…» —
Он промолвил, прищурясь.
                                         А крылья штандарта
Отмечали завещанный путь надо льдом.