Стихотворения и поэмы

Гл. 8. Реторты Круппа. Концерн «пушечного короля» Круппа во время Второй мировой войны – крупнейший поставщик оружия гитлеровской Германии. Гомункул – по представлениям средневековых алхимиков, искусственное существо, полученное в колбе.

Гл. 9. Елисейские поля (Элизий) – в «Одиссее» Гомера: блаженная страна счастья, где вечной и безмятежной жизнью живут любимцы Зевса. Машины молнии и грома – советские реактивные минометы «катюша». Архангеловы трубы – см. прим, к гл. 1.

Гл. 10. Титло – в средневек. письменности: знак над сокращенно написанным словом.

Гл. 11. Легионы выстраивал Архистратиг. Архистратиг – Михаил-архангел, предводитель небесного воинства; здесь – главный военачальник.

Гл. 12. Книга Бытия – Бытие, 1-я кн. Библии. «В начале слово бе» («В начале было Слово») – 1-я строка Евангелия от Иоанна. Без потопа мир о радуге б не знал. Радуга, появившаяся в небе после окончания всемирного потопа, знаменовала, «что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа и не будет уже потопа на уничтожение земли» (Бытие. IX, И).

Гл. 14. Дивизия Авелей бьется с дивизией Каинов. Авель и Каин – в Библии: сыновья Адама; Каин убил Авеля, за что был проклят богом. Бризантные брызги – здесь: осколки. Битва Алфы с Омегой. Альфа и омега – первая и последняя буквы греческого алфавита; здесь: начало и конец.

Гл. 16. Аттила – см. прим, к гл. 5.

Гл. 17. Эдисон Томас Алва (1847–1931) – американский изобретатель в области электротехники; здесь: талантливый изобретатель. Вертер – герой романа И.-В. Гете «Страдания юного Вертера» здесь: влюбленный юноша. Лиза. По-видимому, имеется в виду героиня повести А. С. Пушкина «Пиковая дама» или «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина; здесь: влюбленная девушка. Кампанелла Томмазо (1568–1639) – итальянский философ и поэт, автор коммунистической утопии «Город Солнца»; здесь: мечтатель.

251. Весть о мире^*

День русской поэзии. М., 1958, с предисл. «От автора»: «Первые образы этой вещи возникли во мне в самые первые дни мира после войны, когда наряду с радостным ощущением наступившей тишины еще висело в памяти ужасающее своей жестокой бессмысленностью видение атомного взрыва в Хиросиме, стоны упавших в тот миг, когда уже всюду звучало слово „мир“. В этой вещи я хотел выразить тогда еще смутную тревогу за будущее, а будущее показало, что эта тревога была небезосновательной. Поэтому я вернулся к черновикам „Вести о мире“…» – ИП-61. Т. 1 (без предисл., текст тот же). – СС-2. Журналом «Знамя», куда Кирсанов предложил поэму (очевидно, в конце 1945 – нач. 1946 г.), она была отклонена. Причину этого раскрывает сохранившийся черновик письма гл. редактора Зн. В. В. Вишневского Кирсанову (б. д.; вероятно, май 1946 г.): «У Вас раздумья над современностью исключительно пессимистические… Вы как-то удивительно странно „снимаете“ смысл происходящих событий, отказываетесь от качественных, социальных, философских определений… – Это полный отход от высоких традиций нашей поэзии. <…> Задумайтесь и глубоко… – Да, предстоит борьба… к ней надо идти с душой ясной и смелой…» (РГАЛИ, арх. В. В. Вишневского). В письме от 23 мая 1946 г. Кирсанов отвечал: «Поэма „Весть о мире“ (венок сонетов), как Вы это сами знаете, не есть упражнение в сонетной форме. Это сложная цепь реакций человека на первый день мира, который оказывается первым днем новой войны. То, что это так, никто не может опровергнуть. Это откровенный рефлекс тревоги. В одном из сонетов есть серьезная описка, оговорка, которую Вы мне помогли заметить. Это то место, где жертва и убийца встречаются и обмениваются репликами. <…> Это будет мною исправлено, ибо никакого посмертного всепрощения я не хотел выразить. Но, независимо от этой частности, смысл моего венка именно в неоконченности поединка и в чувстве тревоги. <…> Я мучительно не хочу отфильтрованных и отжатых стихов, где всё в порядке, где поэт всё самодовольно „знает“, и бровью не поводит. <…> Я хочу быть опубликованным в разрезе, а не с поверхности. К сожалению, гегемония крестьянско-народничествующего стилька в нашей поэзии, простоватость гармошечных четверостиший еще мешает нам увидеть действительно прогрессивные тенденции. Я убежден, что советская поэзия имеет право быть тоньше и сложнее любой западной <…>. „Отказываюсь от социальных определений?“ Нет и тысячу раз нет. Вы слишком хорошо знаете, что я всю жизнь только и занимался что социальными определениями в поэзии» (там же). «Ключом бьет мысль и чувство в небольшой, но чрезвычайно острой поэме Семена Кирсанова „Весть о мире“. Опасения и жгучая тревога за наступивший мир пронизывают поэму…» – отмечал Ю. Шилов в рец. на «День русской поэзии» (Что читать. 1959. № 5. С. 21)..