Стихотворения и поэмы

Смерти больше нет.
Смерти больше нет.
    Больше нет.
    Больше нет.
     Нет. Нет.
        Нет.

Смерти больше нет.

Есть рассветный воздух.
Узкая заря.
Есть роса на розах.
Струйки янтаря
на коре сосновой.
Камень на песке.
Есть начало новой
клетки в лепестке.
Смерти больше нет.

Смерти больше нет.

Будет жарким полдень,
сено – чтоб уснуть.
Солнцем будет пройден
половинный путь.
Будет из волокон
скручен узелок, –
лопнет белый кокон,
вспыхнет василек.
Смерти больше нет.

Смерти больше нет!

Родился кузнечик
пять минут назад –
странный человечек,
зелен и носат;
у него, как зуммер,
песенка своя,
оттого что я
пять минут как умер…
Смерти больше нет!

Смерти больше нет!

    Больше нет!
       Нет!

1972

Стихотворения, не публиковавшиеся при жизни

Случившееся при переезде *

Прибежал. Цветок на синем лацкане.
«Ой, любимая! Всё прежняя! Та самая!»
Губ недопитых и пальцев недоласканных
передержки, слабые касания…

Что дрожишь? Нежданно? Неожиданно?

Что глядишь, как в обмороке, замертво?
Время прожито. Отброшено. Лежит оно
фолиантом тягостным гекзаметра.

Столько раз тебя уже голубили,

губы столько раз уже целованы,
что они слегка как будто убыли,
стали жесткими, сухими и лиловыми.

Только волосы – они акаций тенистей,

да глаза – лишь невзначай раскроешь их, –
они сиятельнее драгоценностей,
всех хранилищ, сейфов и сокровищниц.

Черный день! Узнал: не любит. Холодно.

Не сержусь. Я тихий. Я спокойненький.
Чтоб лицо не отвалилось – голову
подопру рукой на подоконнике.

Я, когда меня возьмет отчаянье,

я брожу, слезами щеки выпачкав,
в доме ж – воцаряется молчание,
мимо комнаты родня идет на цыпочках.

Бить посуду, рвать стихи и волосы,

рвать на полосы рубашку! И сплошною
руганью метаться! Черным голосом!
Волосы метать чертополошные!

И, устав, упасть на тихой отмели,

на скалистой зарыдать расщелине –
что тебя, мое сердечко, отняли,
не спросивши даже разрешения.

1923

Осень («Эту люстру винограду…») *

Эту люстру винограду
ты относишь, как награду,
губкам-долькам корольковым,
зубкам, жадным до сластей.

Как бы косточки ни терпки, –

размельчишь – и это серьги,
это кольца, это бисер,
страшно любящий хрустеть.

Всё же, как ни говори,

лучше всяких наслаждений –
медь древесных насаждений
с легкой плесенью зари.

Пышность дымчатых волосьев

занесешь, блеснешь, как яхонт;
вся из фруктов, вся из ягод,
осень, как ты со́лода!

Косы тяжелей колосьев,

хлеб, дожди и золото.

* * *

Я недолго тешил взор
чудесами явленными, –
ты уходишь за озор
заревами яблонными.

Мчатся, осень, за тобой

(молотьбой за жатвою):
молодых снежинок бой,
ветры провожатые

и зима, дыша злобо́й,

строй дубов расшатывая.

1924

Расстрел *