Хотел бы дух любовника призвать я,Что до рожденья Купидона жил.Знавал ли он столь низкое занятье:Вздыхать о той, которой он не мил?А нынче мы — ни шагу от заветаБожка жестокого:[174] сему примета,Что сам люблю я без ответа.Для этого ль мальчишку обучали?Его заботой было — распознатьДвух душ взаимный пламень и вначалеДруг к дружке их умело подогнать,Загладить и приладить: только это!Не мог он и помыслить, чтобы где-тоЛюбовь осталась без ответа.Но возгордился деспот малолетний —В Юпитеры, как видно, метит он:И страсть, и гнев, размолвки, письма, сплетни, —Всем ведает отныне Купидон.[175]О, был бы он низвергнут, сжит со света —Божок, чья власть столь многими воспета, —Я не любил бы без ответа!Но богохульствовать,[176] пока он в силе,Не стану, чтоб не вызвать худших бед:Меня лишить любви он может — илиЕе принудит полюбить в ответ,Но страсть такая — хуже пустоцвета:Подделка, что душою не согрета!Уж лучше пытка без ответа.
ПИЩА ЛЮБВИ
Амур мой погрузнел, отъел бока,Стал неуклюж, неповоротлив он;И я, приметив то, решил слегкаЕму урезать рацион,Кормить его умеренностью впредь —Неслыханная для Амура снедь!По вздоху в день[177] — вот вся его еда,И то: глотай скорей и не блажи!А если похищал он иногдаСлучайный вздох у госпожи,Я прочь вышвыривал дрянной кусок:Он черств и станет горла поперек.Порой из глаз моих он вымогалСлезу, — и солона была слеза;Но пуще я его остерегалОт лживых женских слез: глаза,Привыкшие блуждать, а не смотреть,Не могут плакать, разве что потеть.Я письма с ним марал в единый дух,А после — жег! Когда ж ее письмуОн радовался, пыжась, как индюк, —Что пользы, я твердил ему,За титулом, еще невесть каким,Стоять наследником сороковым?Когда же эту выучку прошелИ для потехи ловчей он созрел,Как сокол,[178] стал он голоден и зол:С перчатки пущен, быстр и смел,Взлетает, мчит и с лету жертву бьет!А мне теперь — ни горя, ни забот.