Стихотворения и поэмы

Влюбленный, если он к венцу любви
Не устремляет помыслы свои,
Схож с моряком, доверившимся бездне
Лишь ради приступа морской болезни.
Любовь свою, как медвежонка мать,
Мы не должны без удержу лизать,[405]
Ее мы этим только изувечим,
Слепивши зверя с ликом человечьим.
В единстве совершенство нам дано:
Люби одну, и в ней люби — одно.[406]
То, что мы ценим в золотом дукате,
Не ковкость, не наружный блеск и, кстати,
Не благородство и не чистота,
Не звон приятный и не красота,
А только то, что злато в наше время —
Душа торговли, признанная всеми.
И в женщинах нам следует отнюдь
Ценить не свойства внешние, а суть.[407]
Любить иначе было б оскорбленьем
Любви — иль сущим недоразуменьем.
Чтить добродетель? Нет, благодарим!
Мужчина — не бесполый херувим
И не бесплотный дух. Всяк мне свидетель:
Мы любим в женщине не добродетель,
Не красоту, не деньги. Путать с ней
Ее достоинства, по мне, гнусней,
Чем путаться тайком с ее же дворней.
Амура не ищите в выси горней.[408]
Подземный бог, с Плутоном наравне[409]
В золотоносной, жаркой глубине
Царит он.[410]

Оттого ему мужчиныПриносят жертвы в ямки и ложбины.[411]
Небесные тела земных светлей,
Но пахарю земля всего милей.
Как ни отрадны речи и манеры,
Но в женщинах важней другие сферы.
Суть женская не меньше, чем душа,
Годна любви, вольна и хороша.
Но слишком долго в дебрях проплутает,
Кто верхний путь к сей цели избирает.
В лесу ее кудрей полно препон:
В капканах и силках застрянет он.
Ее чело, как море штилевое,
В недвижном истомит его покое —
Иль вдруг нахмурясь, за волной волну
Погонит, чтоб пустить его ко дну.
Нос, устремленный вниз, к полдневным странам,
Деля, как нулевым меридианом,[412]
Два полушарья щек, приводит нас
Вернее, чем звезда или компас,
К Блаженным островам — но не Канарам,[413]
Где вас поддельным опоят нектаром,[414]
А к сладостным устам, куда доплыв,
Любой моряк сочтет, что он счастлив
Навеки! Там сирены распевают,[415]
Премудрые оракулы вещают[416]
Благие тайны, там — жемчужный грот,
Где Прилипала страстная живет.[417]
Оттуда, миновав мыс Подбородка
И Геллеспонт пройдя довольно ходко
Меж Секстом и Абидосом грудей[418]
(Пролив, небезопасный для ладей!),
Мы выйдем на простор безбрежной влаги,
Где родинок лежат архипелаги,
И к Индии стремясь прямым путем,[419]
Атлантики пупок пересечем.
Здесь мощное подхватит нас теченье;
Но тем не завершатся приключенья:
Ведь на пути в желанный край чудес
Нас ждет другой, препятствий полный, лес.
Измаясь тем, возропщете невольно,
Что выбрали такой маршрут окольный.
Нет, нижний путь (послушайтесь меня)
Короче; да послужит вам ступня
Надежной картой к странам вожделенным:[420]
Она мила, но не грозит вам пленом;
Она чужда притворству: говорят,
Что даже черт не может спрятать пят;[421]
Она не ведает личин жеманства;
Она эмблемой служит постоянства.[422]
В наш век и поцелуя ритуал,
Начавши с уст, довольствоваться стал
Властительным коленом иль рукою;[423]
А ныне папской тешится ступнею.[424]
Когда и князи начинают с ног,[425]
То и влюбленным это не в упрек.
Как птиц, летящих в воздухе, быстрее
Полет свободных сфер сквозь эмпиреи,[426]
Так этот путь, эфирный и пустой,
Лишен помех, чинимых красотой.
Природа женщин одарила дивно,
Дав две мошны, лежащих супротивно.
Кто, дань для нижней накопив казны,
С превратной к ней заходит стороны,
Не меньшую ошибку совершает,
Чем тот, кто клистером себя питает.