Стихотворения и поэмы

Шумно та звезда упала
С неба на земную грудь,
Но земля в ответ молчала,
Смертью кончен звездный путь.

Я к тебе ворвался с нежной
Песней, жаркою как кровь.
Ты нема и безмятежна,
Но… жива моя любовь.

26 ноября 1897

Александрополь

51. «„Что за огонь разводишь, мать?“…» Перевод Т. Спендиаровой

«Что за огонь разводишь, мать?»
— «От раны зелье кипячу».
— «Ах, эта рана в сердце, мать,
Ничем ее не облегчу.

Ах, я жестоко ранен, мать,
Злосчастному спасенья нет.
Не разрывай мне сердца, мать,
Той ране исцеленья нет».

Зима 1897

Александрополь

52. «Тихий шелест ветвей…»* Перевод Т. Спендиаровой

Тихий шелест ветвей,
Чуть ветерок подует.
Покоя всё нет. Во мне
Бушуют горькие думы.

Вот по земле туман
Стелется дымкой мглистой,
На облака упал
Солнца луч золотистый.

…Но весь я — дух.
Звезд потускнели взоры,
Месяца лик потух,
Уснули горы.

…Но весь я — мечта.
Вдаль устремляюсь, таю…
Плеск родника,
Сердце мое расцветает.

…О, как величав
Синий небесный купол,
Темных ущелий провал.
О, как радуга блещет,
Все краски мира вобрав.

…О, как прекрасны
Звезды веселые ночи,
Рассвет багряный,
Сердечные раны,
Моря бездонные очи.

Всё ж снова стремлюсь я в путь,
Всё ж слезы теснят мне грудь.

1897

Ереван

53. «Брожу я молча в лесу глухом…»** Перевод Т. Спендиаровой

Брожу я молча в лесу глухом,
Вороны, совы мне говорят:
«Ах, бедный парень, грустишь о чем?
Иль нездоров ты?» — мне говорят.

Брожу я молча в лесу глухом,
Деревья росою меня кропят.
«Ах, бедный парень, мы слезы льем:
Рана твоя глубока», — говорят.

Дунул ветер, листья летят,
Землю устлали слоем густым…
«Ах, бедный парень, тех листьев плат
Будет последним ложем твоим».

1897

54. «Глухим, неясным, призрачным порывом…» Перевод Б. Пастернака

Глухим, неясным, призрачным порывом
Куда-то рвется существо мое.
Как мглистой ночью моря забытье
Лишь плеском выдает себя тоскливым —
Душа как сон: то есть, то нет ее.

1897

Александрополь

55. «Журавлиные стаи, стаи…» Перевод С. Мар

Зелень пробилась к солнцу из тьмы,

Когда же придешь ты, сынок, из тюрьмы?

Слова моей матери

Журавлиные стаи, стаи
Курлыкают, прилетели:
«Весенние дни настали».
Курлыкают, прилетели.

Джан, я грустила доныне,
Вас долго не было, птицы.
Несете ли весть о сыне?
Не умер ли он в темнице?

Ах, сына взяли, связали,
Лишили сердце покоя.
Проходят годы в печали,
Гляжу на горы с тоскою.

Весною солнце смеется,
Цветам и травам не спится.
Когда же сын мой вернется
Из ненавистной темницы?

Журавлиные стаи, стаи
Курлыкают, прилетели:
«Весенние дни настали».
Курлыкают, прилетели.

1897

Александрополь

56. «Подул холодный осенний ветер…»* Перевод С. Шервинского