Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

В воскресенье по вечерне
зазвонили на Афоне: подал
голос Прот великий,
отозвался Ватопед.
После звякнул Эсфигмену,
загудел Ксеропотаму,
там Зографу, после — Павлю,
раззвучался Иверон.
Покатились по отрогам
скорбные рыданья меди, и
ответствуют утесы, и
ущелья, и скиты.
Звон затих, но отголоски
долго в воздухе звучали, и
в монастыре Зографу
петли скрипнули ворот.
Раскрываются ворота;
с монастырского подворья
с монотонным, тихим пеньем
выступает крестный ход.
Веют рдяные хоругви, будто
отсветы пожара; деревянный
крест с распятым тихо
впереди плывет.
Бородатые монахи в ярко
рдеющих фелонях, а за ними
вслед — монахи в власяницах,
босиком.
Посреди согбенный старец,
сморщенный, седобородый,
в самотканой власянице, крест
березовый несет.
Крест из двух кусков березы,
а от моря ветер веет,
борода седая старца
разметалась по кресту.
И плывет усталый голос
в лад с напевом монотонным,
повторяющим уныло:
«Со святыми упокой!»
По тропе крутой, змеистой,
крестный ход идет все дальше,
лугом, лесом — прямо к морю,
а оно шумит вдали.
Над цветеньем рощ несутся
похоронные напевы, над пахучими
лугами стелется кадильный дым.
Вот остановились люди у
отвесного обрыва, над
бездонной глубиною,
ужасающей сердца.
Как твердыня из гранита,
голая скала отвесно
поднялась из бездны
моря в голубую вышину.

«Внизу, у гор, село лежит.

Глянуть сверху — челн на море,
колыхаемый волнами, кажется
как белый лебедь на
безбрежном пшене.
Глянуть снизу — эти люди
у отвесного обрыва кажутся
овечьим стадом, что пасется
на скале.
Снизу виден в той твердыне
черный четырехугольник —
исполинскою печатью в
половине высоты.
Это виден вход в пещеру,
вход в могилу для живого,
высеченную когда-то и
неведомо зачем.
Не пробраться в ту пещеру
ни ползком, ни по ступеням,
можно только на канате,
точно птица, долететь.
На краю скалы приметен
след, протертый здесь
канатом, как не ложная
примета, что внизу —
в пещеру вход.
Тут остановились люди,
стали править панихиду…
Где же тот, кого хоронят?
Где блаженный тот аскет?

IV