Стихотворения и поэмы. Том 2. Неизданное при жизни

Мы, основоположники содружества МОМ, приветствуем Красную Армию – приход её воссоединяет нас с содругами нашими – Питера и Москвы.

Содружество образовалось здесь в Крыму в условиях и времени неслыханно тяжёлых. Землёю работы нашей и кровом было надполье.

Там посреди ненавистей жестоких – быта, отмщений неутолимых – прошедшего; духом неослабевая, в торжественной бе́спрерыв творили мы и созидали новь крепкую, твёрдо веря значению и радости выступлений наших в жизни русской. Вся жизненная явь входила в тайники наши, всё ценно тайное мы без остатка выявляли, давая творчеству нашему свободный выход. Мы вспахиваем мозги нас окружающим, почему носим название м о з г о п а ш ц е в. Мало того, мы утверждаем себя в грядущем, почему называемся б у д е т л я н а м и. Старый мир быта общественного рухнул безвозвратно – всё едино ныне волею МОЗГОПАШЦЕВ Коммуны.

Мозг целинный народных масс нови общественной вспахивали ОНИ; молодые мозги целинные, крепкие неосорённостью, пашем ныне и будем для нови творческой находить МЫ.

Пути двигов наших едины: ИХ путь – новобыта, НАШ – новотвора: слова, звука, краски, форм, жеста, мысли.

М о л о д ы е – к вам творческий зов наш – готовьте слух и взгляд Ваши формам новым творчества<,> будьте готовы ныне к быстрейшему бегу будущего. Мы<,> окраинные мозгопашцы<,> не предлагаем вам пережёванной давно жвачки, что слышали вы с профессорских кафедр – мы подлинно творим и созидаем новое в форме и надформе.

Мы открываем вам Великий Лик Природы и Духа Бессмертного, которого вы как будто искали упорно.

Мы предлагаем вам с вниманием и серьёзностью быть на выступлениях наших.

Мы пребываем в надежде, что они завоюют нам ещё приверженцев и содеятелей Здравствуй дей НОВОГО ТВАРА!

Здравствуйте МОЗГОПАШЦЫ КОММУНЫ ТРЕТЬЕГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА!

Здравствуй Красная Армия, оплот, крепь и свобода новой жизни!

Лев Аренс

Тихон Чурилин

Бронислава Корвин-Каменская

Крым

16 – XI–I

Лев Аренс. Слово о полку будетлянском

Тихону Чурилину посвящается

Велемир Хлебников

Новалис говорил: «Нет ничего поэтичней, чем воспоминания и предчувствие или представление о грядущем. Представления о древних временах нас влекут к умиранию, к улетучиванию. Представления о грядущем нудят нас к животворению, воплощению, к уподобляющей действенности. Поэтому всякое воспоминание грустно, всякое предчувствие радостно. Первое умеряет слишком большую жизненность, второе вздымает слабую жизнь».

У человечества миллионы ликов обращены назад, лишь у немногих озарены они грядущим.

ХХ столетие началось бурными и великими разрушениями, но это лишь способствовало рождению новой русской синтетической поэзии.

На западе блистательной ракетой взлетел в будущее англичанин Уэльс и застыл, словно луч прожектора, освещая летящие облака.

Француз Анри Бергсон, опираясь на упругий трамплин прошлого, сделал отчаянный прыжок, повис в воздухе, озираясь, следуют ли его примеру люди.

В растерянной Евразии, наконец, выступает Хлебников со своей изумительной поэмой «Ка».

Хлебников, подобно герою этой поэмы, египетскому двойнику души Ка, «в столетиях располагается удобно, как в качалке».

«Не так ли и сознание, – говорит далее Хлебников, – соединяет времена вместе, как кресло и стулья гостиной?»

В космогонической поэме этой, дышащей восточной поэзией, Хлебников даёт нам изумительнейшие зревы с временным сдвигом.

К одному из подобных, самому восхитительному, относится (представьте себе пейзаж Гогена) изображение берега океана.

Грань суши, выявленная ничтожная полоска сути, об неё ударяются волны необозримой влаги массы Океана – невыявленного. И на этой песчаной отмели встречаются индивиды, как представители народов из различных пластов времени.

Не останавливаясь на исследовании творчества как самого Хлебникова, так и последующих авторов[6], мы выявим здесь творческий характер и основу каждого будетлянина из общей его среды-кормилицы – будетлянства.

Возвращаясь к Хлебникову, отметим, что он является характерным выразителем мудрости Востока.

Поэтому прав, конечно, Новалис, утверждая, что «на Востоке истинная математика у себя на родине. В Европе она выродилась в сплошную технику».

В то время как Уэльс стоит на стальных ногах, неизвестно, из какого материала ноги Хлебникова.

Уэльс по рельсам, последнее слово техники, разъезжает во времени, нажимая попеременно: назад – рычаг, вперёд – рычаг.

Хлебников, азиатский дух, одновременно и в прошлом и в будущем и довлеет настоящему. Нельзя про него сказать с Бергсоном:

«Опираться на прошлое, склоняться над будущим – присуще живому существу».

Не похож он и на немецкого фантаста Гофмана, в котором

.. в высшей мере преобладает genius loci немецкой gemutlichkeit.

Попробуйте засадить Хлебникова в стекло, взорвал бы он гофманскую бутылку.

Хлебников – длительная беспрерывь взрыва шрапнели во всех направлениях.