«Ой, батюшки, есть хочется!» —Сказал упалым голосомОдин мужик; из пещура{220}Достал краюху — ест.— Поют они без голосу,А слушать — дрожь по волосу! —Сказал другой мужик.И правда, что не голосом —Нутром — свою «Голодную»Пропели вахлаки.Иной во время пенияСтал на ноги, показывал,Как шел мужик расслабленный,Как сон долил голодного,Как ветер колыхал,И были строги, медленныДвиженья. Спев «Голодную»,Шатаясь, как разбитые,Гуськом пошли к ведерочкуИ выпили певцы.«Дерзай!» — за ними слышитсяДьячково слово; сын егоГригорий, крестник старосты,Подходит к землякам.«Хошь водки?» — Пил достаточно.Что тут у вас случилося?Как в воду вы опущены!..«Мы?.. что ты?..» Насторожились,Влас положил на крестникаШирокую ладонь.— Неволя к вам вернулася?Погонят вас на барщину?Луга у вас отобраны?«Луга-то?.. Шутишь, брат!»— Так что ж переменилося?..Закаркали «Голодную»,Накликать голод хочется?«Никак, и впрямь ништо!» —Клим как из пушки выпалил;У многих зачесалисяЗатылки, шепот слышится:— Никак, и впрямь ништо!«Пей, вахлачки, погуливай!Все ладно, все по-нашему,Как было ждано-гадано,Не вешай головы!»— По-нашему ли, Климушка?А Глеб-то?.. ПотолкованоНемало: в рот положено,Что не они ответчикиЗа Глеба окаянного,Всему виною: крепь!«Змея родит змеенышей,А крепь — грехи помещика,Грех Якова несчастного,Грех Глеба родила!Нет крепи — нет помещика,До петли доводящегоУсердного раба,Нет крепи — нет дворового,Самоубийством мстящегоЗлодею своему,Нет крепи — Глеба новогоНе будет на Руси!»Всех пристальней, всех радостнейПрослушал Гришу Пров:Осклабился, товарищамСказал победным голосом:«Мотайте-ка на ус!»«Так, значит, и «Голодную»Теперь навеки побоку?Эй, други! Пой веселую!» —Клим радостно кричал…Пошло, толпой подхвачено,О крепи слово верноеТрепаться: «Нет змеи —Не будет и змеенышей!»Клим Яковлев ИгнатияОпять ругнул: — Дурак же ты! —Чуть-чуть не подрались!Дьячок рыдал над Гришею:«Создаст же бог головушку!Недаром порываетсяВ Москву, в новорситет!»А Влас его поглаживал:— Дай бог тебе и серебраИ золотца, дай умную,Здоровую жену!«Не надо мне ни серебра,Ни золота, а дай господь,Чтоб землякам моимИ каждому крестьянинуЖилось вольготно-веселоНа всей святой Руси!» —Зардевшись, словно девушка,Сказал из сердца самогоГригорий — и ушел.