Стихотворения (Полное собрание стихотворений)

Гаснет мир. Сияет вечер.
Паруса. Шумят леса.
Человеческие речи,
Ангельские голоса.

Человеческое горе,

Ангельское торжество…
Только звезды. Только море.
Только. Больше ничего.

Без числа, сияют свечи.

Слаще мгла. Колокола.
Черным бархатом на плечи
Вечность звездная легла.

Тише… Это жизнь уходит,

Все любя и все губя.
Слышишь? Это ночь уводит
В вечность звездную тебя.

<1931>

629

Я люблю эти снежные горы
На краю мировой пустоты.
Я люблю эти синие взоры,
Где, как свет, отражаешься ты.
Но в бессмысленной этой отчизне
Я понять ничего не могу.
Только призраки молят о жизни;
Только розы цветут на снегу,
Только линия вьется кривая,
Торжествуя над снежно-прямой,
И шумит чепуха мировая,
Ударяясь в гранит мировой.

<1932?>

630

Обледенелые миры
Пронизывает боль тупая…
Известны правила игры.
Живи, от них не отступая:
Направо — тьма, налево — свет,
Над ними время и пространство
Расчисленное постоянство…
А дальше?
Музыка и бред.
Дохнула бездна голубая,
Меж «тем» и «этим» — рвется связь,
И обреченный, погибая,
Летит, орбиту огибая,
В метафизическую грязь.

<1932?>

631–632. ЯМБЫ

I

Как туча, стала Иудея
И отвернулась от Христа…

Надменно кривятся уста,

И души стынут, холодея
Нет ясной цели. Пустота.

А там — над Римом — сумрак млечный

Ни жизнь ни смерть. Ни свет ни тьма.
Как музыка или чума
Торжественно-бесчеловечный…

II

Все до конца переменилось,
Все ново для прозревших глаз.
Одним поэтам — в сотый раз —
Приснится то, что вечно снилось,

Но в мире новые законы,

И боги жертвы не хотят.
Напрасно в пустоту летят
Орфея жалобные стоны —
Их остановят электроны
И снова в душу возвратят

<1933?>

633

Час от часу. Год от году.
Про Россию, про свободу,
Про последнего царя.

Как в него прицеливали, —

Как его расстреливали.
Зря. Все зря.

Помолиться? Что ж молиться.

Только время длится, длится
Да горит заря.

Как ребята баловали,

Как штыком прикалывали —
Зря. Все зря.

<1933?>

СТИХОТВОРЕНИЯ 1944–1958 ГОДОВ

634

Она летит, весна чужая,
Она поет, весна.
Она несется, обнажая
Глухие корни сна.

И ты ее, покойник храбрый,

Простишь иль не простишь —
Подхвачен солнечною шваброй,
В канаву полетишь.

И как простить? Она чужая,

Она, дитя зимы,
Летит, поет, уничтожая
Все, что любили мы.

1944–1945. Биарриц

635. НА ВЗЯТИЕ БЕРЛИНА РУССКИМИ

Над облаками и веками
Бессмертной музыки хвала —
Россия русскими руками
Себя спасла и мир спасла.

Сияет солнце, вьется знамя,

И те же вещие слова:
"Ребята, не Москва ль за нами?"
Нет, много больше, чем Москва!

<1945>

636

Я за войну, за интервенцию,
Я за царя хоть мертвеца.
Российскую интеллигенцию
Я презираю до конца.

Мир управляется богами,

Не вшивым пролетариатом…
Сверкнет над русскими снегами
Богами расщепленный атом.