Стихотворения том 2 (СИ)

Если выехать за город на трамвайчике уютном,

Где десяток пассажиров перетряхивают сны,

На конечной остановке выскочить к едреней фене

И уйти по пыльным травам в близлежащие кусты,

Постоять под их прикрытьем, переметить всё, что можно, Напряжённою до визга обязательной струёй,

А затем шагнуть в подлесок к медленно шуршащим теням, Высказать им все мыслишки о вчерашнем стылом дне –

Да ругнут меня сороки непечатными словами

За рычанье моей глотки громче труб иерихонских, Распугавших за минуту сыроежки и поганки,

Муравьишек у ботинка, шустрых белок на сосне,

Первый тонкий луч рассвета, изогнувшийся с испуга

И сбежавший под прикрытье труб кирпичного завода, Задымившего природу и мозги мои всерьёз!

Собственно, отвёл я душу, высказал всё то, что думал

И ушёл на остановку, где трамвайчик ждал меня

И другого пассажира с воспалёнными глазами –

Точной копией с кого-то, мне почудилось – с меня…

Ну, так что ж, собрат по духу, по вчерашним неудачам, Возвратимся снова в город к напряжению сердец, К натяжению волокон между телом и душою,

Между жизнью, бьющей в морду, и ласкающей меня?

На клубочке отношений между нами и не нами,

Между зверем-человеком и защитником зверей,

Мы с тобою, брат, затёрты как зерно меж жерновами, А ведь мельницы, ты знаешь, нам вращать, а не кому…

«»»»»»»»»»»»»»»

Я не святая простота

И образован из молекул,

Создавших тело человека

И ярость горного хребта!

Во мне такой же углерод,

Что в одеянье оппонента,

Прикрывшего интеллигентно

Брезгливо каркающий рот.

Ему не нравятся слова,

Не скованные пуританством,

Слова, летящие в пространство,

Где теплится любовь едва.

Мой оппонент её загнал

Под тёмный холмик одеяла,

Подбитого свинцом морали:

Ты баба, женщина, жена!

А я за обнажённость плеч,

Плывущим по капризам жизни

Не связкою свечною к тризне,

А к пламенности новых встреч.

В них можно верность сохранить,

Любя живого человека,

А не цепочку из молекул,

Однообразную, как нить!

«»»»»»»»»»

Легкомыслие, брат, не помеха любить разнотравье

Или разнополосицу перепутанных полем дорог!

Очень жаль, что над ними мне руки уже не расправить, Постарел я для странствий и выдохся телом, браток.

Ха! – кричу я себе, изолируя взгляд от желаний, Из-за рамы оконной следя за полётом других, --

Легкомыслие – спутник, идущий с тобою по граням, Недоступных для тела, но взрывчато впаянный в них!

Мысль легка на подъём, сотворение замкнуто в клетку.

Кто-то срежет замок, кто-то выпилит жертвенный прут: Здравствуй, жизнь, это я по иному включаю подсветку, Под сиянье её люди в будущий мир перейдут!

Перейдут, безусловно!..помянут конструктора трассы, Не отметив трудяг, копошившихся годы над ней…

Ну да бог с ними, мы исторически слепленной массой

Растворимся в земле, чтоб основа дороги плотней…

Легкомыслие, брат? Да какое тут к чёрту мышленье!

Я живу, чтоб любить, и люблю, чтобы далее жить, Понимая всем сердцем, что мне не врасти в поколенье, У которого тоже в запасе свои рубежи.

Им окно прорубать и обтёсывать камни в брусчатку, Мне присловья бросать и шутить над усталым собой, Да подсказывать, где незамеченная опечатка,

Потому что я мудр и не так избалован судьбой…

“””””””””””””””””

Не бросаюсь на вычурность слога

Мастодонтом из прошлого, нет!

В каждом что-то заложено богом,

Говори, как умеешь, поэт!

Говори, я читатель и зритель,

Я тебя принимаю в себя,

Будь ты пьяным и трижды небритым,

Шлюху нервную теребя…

Не бросаюсь в плаксивые строки

Непонятной разбитой любви,

Ибо чувствую сам одинокость,

Завершая творенья свои.

Но приходят сомнения всё же,

Что неискренность вычурных слов

Вряд ли сердце поэта тревожит

Усложнённым понятьем «любовь».

Меньше чувства, а больше искусства –

Невозможно условностью фраз

Передать проявления грусти,

Предоставленной им напоказ…

«»»»»»»»»»»»

Не обнищав ни телом, ни сознаньем,

Сдаём себя мы в лапы мирозданью,

Не посмотрев, а вымыла ли руки

Безмолвная космическая штука?

Не о покое речь, не о заслонке,

Не о в приют подброшенном ребёнке,

А об итогах действий человека,

Протиснутого сквозь гребёнку века!

Пролез – и ладно! Руки не помеха,

Порой свои грязнее и микробней,

А мирозданье нам не ставит вехи,

Плевать ему на мелкую подробность...

«»»»»»»»»»»

Тысячу сто усилий прикладываю к перу.

В час полусотня строчек, выданных «на гора».

Если я пол поэмы не вымахаю к утру,

Значит, в деле поэзии не стою я ни хера.

Лампа из абажура нервным зрачком следит

Как выбегают буквы из-под пера на лист,

Не понимая толком, что затаил в груди

Сгорбившийся над нею седенький реалист.

Что ты не понимаешь, брызжущая в упор

Гроздьями электронов, видимых за сто миль?

Необходим мне этот дружеский разговор

С белым листом бумаги, не обращённым в пыль!

Я пока сам не знаю, что из души скользнёт,

Может, потуги зряшны и обгорит на нет

Синяя завязь строчек с выходом на восход,

Преобращённая сердцем в сломанный трафарет...

«»»»»»»»»»»»»

У печалей грудь больная,

У тревог в морщинах лбы,

Мудрость – пешка проходная

В откровениях судьбы;

И ещё полсотни мнений,

И ещё пять тысяч лет

До волшебных изменений…

Впрочем, не шути, поэт!

Было так, и вечно будут

Жизнь лопатить соловьи,

Колдовство своих прелюдий

В разночтения любви

Занося рассветным маем,

Напрягая грудь-печаль,