Сто лет Ленни и Марго

Отец покачал головой, и слезы покатились опять, тогда он просто снял очки и положил на колени. А потом взял мою руку с трубкой в свою мокрую ладонь.

– Если…

– Если я передумаю – попрошу их позвать тебя, и ты придешь. Знаю. Но ты должен пообещать.

– Почему?

– Потому что я тебя отпускаю.

Он просидел со мной не один час, а когда принесли обед, попросил медсестру заменить лимонный йогурт на клубничный.

Проснувшись на следующее утро, я обнаружила на стуле для посетителей, где недавно сидел отец, поросенка Бенни со свернутой фотографией – мы с отцом на первом моем дне рождения. Я сижу у него на коленях и, подняв руку, прижимаю ладонь к глазу, а он смеется. Все щеки у меня в глазури от торта, и комбинезон тоже. Снимок истерся посередине крест-накрест – пятнадцать лет обитал у отца в бумажнике.

А на обороте зеленым маркером, позаимствованным на сестринском посту, он написал: “Никогда тебя не разлюблю, шалунья”.

Марго улыбнулась мне, вроде бы понимающе. И вроде бы, хоть я, вполне вероятно, ошибалась, с гордостью за меня.

– Можем теперь отправиться в Лондон? – спросила я.

– Могли бы, но сегодня отправимся в новое место.

Марго и дорога

Уорикшир, февраль 1971 года

Марго Макрей 40 лет

Дорога А4189 между Реддитчем и Хенли-ин-Арден длинна, извилиста и пустынна. А в темноте и того хуже. В Лондоне не бывало таких холодных зим, какие мне довелось пережить в провинции. Там всегда можно укрыться среди высоких зданий и ярких огней, а вне города ты беззащитен и уязвим. Булавка, если она оставалась в карте на стене Мининой квартирки, пронзала место всего в нескольких километрах от другого, где я нашла работу в местной библиотеке и зажила скромной, тихой жизнью и откуда ехала сейчас.

Поймав собственный взгляд в зеркале заднего вида, я с удивлением обнаружила, что теперь выгляжу взрослой. Я не чувствовала себя на двенадцать лет старше той одинокой, горюющей Марго, сошедшей с поезда на Юстонском вокзале, но так оно и было.

И вот я оказалась в темноте на дороге, совсем пустой. Впереди ни одного автомобиля и позади ни одного – и ехать не за кем, и обнадежить некого. Я поднялась на крутой холм, к голым деревьям, тянувшим к небу цепкие, когтистые руки ветвей. Следуя за светом собственных фар, обогнула следующий поворот, увидев мельком, что траву по обеим сторонам дороги треплет ветер. Передо мной пронесся лист и показался мне на мгновение птицей, подхваченной вихрем и потерявшей управление. На лобовом стекле объявились капли дождя, и я включила дворники. Вжик-вжик. Я не сводила глаз с дороги – до Хенли уже недалеко. Бояться нечего. Вжик-вжик. Я ехала дальше – за новый поворот, мимо старой церкви. В темноте похожей на дом с привидениями.

Темнота вокруг автомобильчика сгущалась, и не попадавшее в лучи моих фар таилось в черноте неизвестности.

За очередным поворотом дрожали на ветру живые изгороди, ограждавшие пустоту, – я припала к рулю. Начался прямой участок дороги – заключительная часть моего пути, сразу после него впереди покажется Хенли. Я уже начала успокаиваться, и тут фары осветили темную фигуру мужчины, стоявшего посреди дороги. Которого я едва не сбила. Он застыл, и я, на какой-то кратчайший миг – тоже. Ошеломленный его появлением мозг отключился, но потом в дело вступила нога и изо всех сил надавила на тормоз. Машина вильнула влево. Пытаясь выровнять руль, я ударила по клаксону. Тогда он обернулся и одним широким шагом отошел на поросшую травой придорожную насыпь. Двигатель мой заглох, я встала, левым передним колесом выехав на обочину рядом с незнакомцем.

Длилось все это, наверное, несколько секунд, не больше, но по ощущениям – очень-очень долго. Мгновение я сидела неподвижно. Он стоял передо мной на этом пустынном и с виду бесконечном участке дороги, с ног до головы одетый в черное. И вовсе не напуганный, похоже.

Я попробовала завести двигатель, но руки до того тряслись, что и ключ не могли ухватить.

Когда он постучал в стекло со стороны пассажирского сиденья, я вскрикнула.

Опять попыталась нащупать ключ в замке зажигания и наконец схватила. Двигатель взвыл – и ничего. Я нажала педаль газа, еще раз повернула ключ – и ничего.

А он, нагнувшись, улыбнулся мне через стекло. И опять постучал. Совсем не такое лицо я ожидала увидеть. Мужчина лет пятидесяти, красноносый, в вязаной рыбацкой шапке. Из-под которой торчали вихры седеющих на висках волос.

– Привет! – крикнул он. – Простите ради бога, что напугал!

Я ничего не ответила. Только изо всей силы повернула ключ, и под капотом хрюкнуло.

– У вас, наверное, двигатель залило! – крикнул он мне через окошко.

Я все молчала.

– Отпустите ключ зажигания – двигателю нужна передышка, а потом попробуйте снова.

Я сделала, как он сказал. Во мне было столько адреналина – хоть бросай автомобиль и беги домой бегом.

– С вами все хорошо? – спросил он, всматриваясь в меня через стекло с глупой улыбкой, будто я зверь в зоопарке.

Я кивнула в надежде, что этот человек уйдет.

– Хамфри я! – прокричал он, указывая на себя. – Хамфри Джеймс!