Сто печалей

Озерная гладь Куньмин...
воистину подвиг в веках!
Штандарты, стяги Уди[293]
прямо стоят в глазах.
Ткачиха надежду ткет[294]...
луна как сама тщета.
Ветер вздымает хвост
каменного кита.[295]
Колышется рис в волнах,
уходит на дно во мрак.
Роса холодит лотоса скит,
пыльцы пурпурный прах.
Застава у горных врат,
дорога о двух крылах.
Не счесть здесь озер и рек...
один лишь старик-рыбак[296].

VIII

Куньу, Юйсу... сами собой
вьются дороги, змеятся пути.
Башни Лиловой северный склон
катится в зыбь Мэйпи.[297]
Красные рисинки... видимо, их
порастерял второпях попугай.
Ветви павлонии... прячут гнездо
фениксов[298] — птиц, прилетавших
в наш край.
Зелень с красавицами собирал...
на языке все секреты весной.
С сянями плыли[299] в лодке одной,
затемно переносились домой.
В прошлом с природой спорила кисть.
Слово творила, а не слова.
Белый, как лунь... пою эту даль...
клонится долу моя голова.

Приложение I Перевод В.М. Алексеевым стихотворений «Вышел за рубеж» и «Дворец яшмовой чистоты» с парафразом [300]

Вышел за рубеж. Второй цикл

Утром вхожу я в лагерь к Восточным Воротам;[301]
вечером буду стоять на Хэянском мосту.[302]
Солнце заходит: светит на знамя большое.
Кони заржали; ветер свистит и свистит.[303]
5 Ровный песок; тысячи[304] стройных палаток;
полк и отряд,[305] каждый был призван сюда.
Прямо средь неба светлая свисла луна...
Строгий порядок: ночью безмолвно и тихо.
Дудка заныла; и звук в ней за звуком волнует;[306]
10 сильный вояка[307] скорбит, не заносчив, не горд.
Дай-ка спрошу: кто же у вас генерал здесь?
Думать готов: да ведь это — стремительный Хо.[308]

Введение. Тема границы Китая и пограничных действий против нападающих на Китай кочевников — тема, встречающаяся в танской поэзии очень часто, и к ней придется вернуться на этих страницах еще не раз. Проф. Шаванн в своем превосходном предисловии к описанию китайских документов, открытых Орелом Стайном в песках Западного Китая[309], весьма подробно останавливается на этих поэтических описаниях, сопоставляя их с тою суровою действительностью, которая свидетельствуется разобранными им документами. Однако тема эта больше традиционна, чем актуальна, и мало кто из писавших на нее сам побывал на границе. Чаще всего это перепевы тем «музыкальной палаты» (юэфу), которые могут показаться однообразными, как были однообразны и обстоятельства, породившие их.

Автор. Ду Фу (Цзы-мэй, Гун-бу, Шао-лин) если не самый крупный (как думают очень многие и едва ли не большинство китайских критиков), то один из двух крупнейших китайских поэтов всех времен. Он жил (712-770) и действовал при расцвете танской литературы, особенно поэзии, и был современником лучших ее представителей. Ему пришлось, однако, испытать горькую роль беженца во время сильнейших потрясений в междоусобной войне. Это отразилось на всей его поэзии, и это мы видим отчасти и в данном стихотворении.

Заглавие. Из обоих циклов, содержащих в общем 14 стихотворений, антология берет только одно это, являющееся почему-то (составитель не объясняет этого) показательным. Однако китайским антологиям быть в этом отношении последовательными очень трудно.

Парафраз. Из второй столицы, Лояна, двигаюсь на север вместе с войсками. Сурова природа, сурова дисциплина в войсках. А сердце ноет в такт кочевой дудке. Надо быть великим, а не забиякой, и надо быть таким же стремительным и ловким в движениях, как те генералы древности, что наводили в Средней Азии панику и держали нападавших на Китай кочевников в почтительном отдалении от многострадальных китайских границ.