Стоик

Завещанием, переданным на утверждение в Верховный суд округа Кук через пять недель после смерти Каупервуда, устанавливались дары в размере от двух тысяч долларов каждому из слуг до пятидесяти тысяч, завещанных Альберту Джеймисону, и ста тысяч Обсерватории Фрэнка Э. Каупервуда, которая десятью годами ранее была подарена Университету Чикаго. Среди названных десяти лиц или организаций были упомянуты два его ребенка, и размер этих завещательных даров в сумме составлял приблизительно полмиллиона долларов.

Эйлин получила свою часть из дохода, который будут приносить остатки состояния после указанных выплат. После ее смерти его художественная галерея и коллекция картин и скульптур, оцениваемые в три миллиона долларов, переходили в собственность города Нью-Йорка в образовательных и развлекательных целях. Каупервуд перед этим передал в руки попечителей семьсот пятьдесят тысяч долларов на обслуживание названной галереи. Кроме того, согласно его воле в Бронксе должен быть приобретен участок земли, на котором будет построена больница стоимостью не более восьмисот тысяч долларов. Остаток его состояния – часть доходов с которого должна будет обеспечивать функционирование больницы, – должен быть передан в руки назначенных им душеприказчиков, среди которых назывались Эйлин, доктор Джеймс и Альберт Джеймисон. Больница должна быть названа Больница Фрэнка Э. Каупервуда, пациенты туда должны приниматься вне зависимости от расы, цвета кожи или вероисповедания. Если у таковых пациентов не окажется финансовых средств для оплаты лечения, то помощь им должна быть оказана бесплатно.

Эйлин после смерти Каупервуда демонстрировала крайнюю скрупулезность в том, что касалось исполнения его последней воли и желания, и сосредоточилась в первую очередь на больнице. Она даже дала несколько интервью газетам, очертила свои планы по созданию лечебного учреждения, в котором не будет ни малейшего казенного духа. Одно из этих интервью она завершила словами: «Всю свою энергию я направлю на воплощение в жизнь планов моего мужа, и эта больница станет делом всей моей жизни».

Каупервуд, однако, не учел особенности работы американских судов по всей стране: отправление правосудия, а точнее, отсутствие такового, промежуток времени, на который американские юристы способны оттягивать урегулирование вопроса в любом из этих судов.

Например, решение Верховного суда Соединенных Штатов о ликвидации Смешанной транспортной компании Чикаго было первым ударом по состоянию Каупервуда. Его четыре с половиной миллиона, вложенных в бонды Объединенной транспортной компании, гарантировались Смешанной транспортной компанией. Теперь перед двумя этими компаниями маячили годы судебных разбирательств, которые должны были определить не только их стоимость, но и владельца. Для Эйлин это было слишком. Она быстро отказалась от роли душеприказчицы, взвалив эти проблемы на Джеймисона. И, как следствие, прошли два года, а она так ничего и не достигла. К тому же все это происходило во время паники 1907 года, в разгар которой Джеймисон, не известив об этом ни суд, ни Эйлин, ни ее адвоката, передал спорные бонды реорганизационному комитету.

«При распродаже они бы потеряли ценность, – объяснил Джеймисон. – Реорганизационный комитет надеется выработать план спасения Смешанной транспортной компании».

После чего реорганизационный комитет вложил бонды в Среднюю трастовую компанию, организацию, заинтересованную в том, чтобы слить все чикагские рельсовые транспортные средства в одну большую компанию. «Сколько получил на этой сделке Джеймисон?» – такой вопрос задавали все. И хотя эта собственность уже два года проходила в Чикаго процесс судебного утверждения, никто и пальцем не пошевелил, чтобы уладить дела в Нью-Йорке. Двусторонняя компания страхования жизни, выдавшая кредит в двести двадцать пять тысяч долларов на сооружение пристройки к галерее на Пятой авеню и не получившая семнадцати тысяч процентных выплат по этому кредиту, начала судебную процедуру по возврату этих средств. А адвокаты компании вместе с Джеймисоном и Фрэнком Каупервудом-младшим, не поставив в известность Эйлин или ее адвокатов, разработали план, согласно которому был проведен аукцион, и галерея с ее картинами была продана. Выручка едва покрыла долги по кредиту и выплаты коммунальным службам Нью-Йорка, а также налоги в размере тридцати тысяч долларов. Кроме того, Эйлин и ее адвокаты обратились в Чикагский суд по наследственным делам с просьбой лишить Джеймисона статуса душеприказчика.

В результате, как Эйлин сообщала судье Северингу: «Со времени смерти мужа шли одни только разговоры. Мистер Джеймисон произносил сладкие речи о деньгах, умело давал обещания, но никаких реальных денег я от него так почти и не получила. Когда же я требовала от него выплат, он говорил, что денег нет. Я утратила к нему доверие, и теперь я знаю, он просто обманывает меня».