Стоик

– И правда! – сказала она. – Это довольно многообещающе. Но если ты все же поедешь куда-нибудь, я надеюсь, ты все устроишь так, чтобы исключить всякую возможность скандала впоследствии. Тебе, кажется, всюду, где бы ты ни появился, сопутствуют скандалы. Или ты им сопутствуешь.

– Я вот о чем думал, – продолжил Каупервуд, игнорируя ее последнее замечание, – если не подвернется ничего другого, я, вероятно, могу попробовать что-нибудь в Лондоне, хотя, говорят, англичане очень плохо настроены по отношению к бизнесу в любой форме, затеваемому на их земле американцами. Если так и обстоят дела, то у меня не будет ни малейшей возможности пробиться туда, в особенности после моих неприятностей в Чикаго.

– Ох уж этот Чикаго, – воскликнула Эйлин с нотками осуждения и преданности одновременно. – Я бы не стала беспокоиться насчет Чикаго. Любой человек с мозгами знает, какая это завистливая шайка шакалов! Я думаю, Лондон был бы для тебя замечательным местом, чтобы начать по-новому. Ты наверняка знаешь, как делать дела и избежать проблем с концессиями, какие у тебя, кажется, возникли в Чикаго. Я всегда чувствовала, Фрэнк, – отважилась сказать она, имея опыт прожитых с ним лет и без особой надежды быть услышанной, – ты слишком безразличен к чужим мнениям. Другие люди – мне все равно, кто они, – для тебя, кажется, не существуют. Отсюда и возникают все эти баталии вокруг тебя и дальше будут непременно возникать, если ты не станешь хотя бы чуточку более внимательным к мнению других. Я, конечно, не знаю, что у тебя на уме, но я уверена, если сегодня ты хочешь начать заново и будешь проявлять хоть немного доброты к людям, то я тебе скажу, тебя с твоими идеями и умением убеждать людей, когда тебе это надо, ничто не сможет остановить. – Тут она замолчала в ожидании, что ее слова вызовут какие-нибудь комментарии с его стороны.

– Спасибо, – сказал он, – возможно, ты права. Я не знаю. Как бы там ни было, к лондонскому делу я отношусь серьезно.

Чувствуя, что он уже принял какое-то решение, она продолжила:

– Конечно, что касается нас, я знаю – я тебе теперь безразлична и такой и останусь для тебя до конца дней. Теперь я это понимаю. Но я в то же время чувствую, что сыграла какую-то роль в твоей жизни, и хотя бы за одно это – за все, что мы вместе пережили в Филадельфии и Чикаго – ты не должен выкидывать меня на помойку, как старую туфлю. Это несправедливо. И в дальней перспективе это не принесет тебе пользы. Я всегда чувствовала и теперь чувствую, что ты мог хотя бы для публики делать вид, будто мы все еще благопристойная семья; проявляй ко мне хотя бы капельку внимания и не оставляй сидеть здесь без дела неделя за неделей, месяц за месяцем без единого слова от тебя, без единого письма, без…

И в этот момент он снова, как и много раз в прошлом, стал свидетелем того, как у нее перехватило дыхание, а глаза затуманились слезами. Она отвернулась, словно не в силах говорить дальше. И одновременно он ясно увидел возможность того самого компромисса, о котором он думал со дня приезда Бернис в Чикаго. Эйлин явно была готова к такому компромиссу, хотя в какой мере, он пока не мог сказать.

– Вот что я должен сделать, – сказал он. – Я должен найти что-то еще и найти финансы для этого предприятия. И потому я должен сохранить эту резиденцию и делать вид, что все между нами остается по-прежнему. Это произведет хорошее впечатление. Ты знаешь, что было время, когда я хотел развода, но если ты не против забыть прошлое и внешне продолжать наши отношения без ссор, поводом для которых может стать моя личная жизнь, то, я думаю, мы можем прийти к какому-то решению. Да я даже не сомневаюсь: мы что-нибудь придумаем. Я уже не так молод, как был когда-то, и хотя я оставляю за собой право так регулировать мою частную жизнь, чтобы это отвечало моим личным нуждам, я не вижу причин, почему бы нам не жить дальше так, как мы жили прежде, и даже делать вид, что мы живем еще лучше. Ты с этим согласна или нет?

И поскольку у Эйлин не было других желаний, кроме как формально оставаться его женой, а еще, несмотря на его плохое к ней отношение, видеть его успехи, она ответила так:

– А что еще мне остается? В твоих руках все карты. А что есть у меня, скажи? Что конкретно?

И в этот момент Каупервуд предложил ей уже продуманный вариант: если он сочтет необходимым уехать, и Эйлин решит, что ей следует сопровождать его, он будет не против, он не будет возражать, даже если случится утечка в прессу – заметка о супружеской гармонии между ними, если она не станет настаивать на частых контактах с ним, что он будет рассматривать как вмешательство в его личную жизнь.