Стоик (The Stoic)

And to make sure of that, the London papers queried whether she had returned to her former residence at Pryor's Cove: a series of inquiries that brought the unsatisfactory news that although her mother was there, she stated that she knew nothing of her daughter's plans, and that they would have to wait until she obtained that information herself.	Или опять на виллу - в Прайорс-Ков? Лондонские газеты попробовали выяснить это, но безрезультатно: разыскали в Прайорс-Кове мать Беренис, но она заявила, что не знакома с планами дочери и репортерам придется подождать, пока она сама не будет лучше осведомлена.
This reply was prompted by the receipt of a cable from Berenice requesting her mother to furnish no information until she heard from her.	Ответ этот был подсказан телеграммой от Беренис, которая просила мать пока никому ничего не сообщать о ней.
While Berenice got some satisfaction out of outwitting the reporters, she found she was quite lonely in her own home, and spent most of her evenings reading.	Беренис не без удовольствия думала о том, что сумела перехитрить репортеров, но жилось ей очень одиноко, и почти все вечера она проводила у себя дома за чтением.
However, she was shocked by a special feature article in one of the New York Sunday papers which dealt entirely with herself and her previous relations with Cowperwood.	Однажды в нью-йоркской воскресной газете она увидела целый очерк, посвященный ей и ее отношениям с Каупервудом, и это страшно возмутило ее.
While she was referred to as his ward, the whole tenor of the article tended to single her out as an opportunist who had used her beauty to further her personal comfort and social pleasures in general: an interpretation and presentation of herself which irritated as well as pained her greatly.	Хотя автор и называл ее просто подопечной Каупервуда, весь тон статьи был таков, чтобы у читателя создалось впечатление, что Беренис -ловкая авантюристка; она пользовалась своей красотой, чтобы возможно лучше обеспечить себя и получить доступ к светским развлечениям, -подобное истолкование ее чувств и поступков больно задело и раздосадовало Беренис. Это казалось ей обидным и несправедливым.
For as she saw herself, then and before, she was wholly concerned with the beauty of life, and such creative achievements as tended to broaden and expand its experiences.	С тех пор как она себя помнила, ее всегда влекла только красота - желание узнать и испытать все прекрасное, что дает жизнь.
However, as she now felt, this type of article was likely to be repeated and even reproduced in other papers, abroad as well as in her own country, for it was obvious that she had been singled out as a romantic and dramatic personality.	Но как бы то ни было, могут появиться и еще такие статейки, больше того - их могут перепечатать в других газетах, не только в Америке, но и за границей. Ее явно хотят превратить в романтическую героиню некоей драмы.
What could she do about it?	Но что делать?
Where go to live to get away from such publicity?	Куда бежать, чтобы отделаться от такого внимания прессы?
In her troubled and somewhat confused state of mind, she walked about the library of her home, the shelves of which were crowded with long-neglected volumes, and haphazardly withdrawing one of the books, she opened it casually and her eyes fell on the following words:	Взволнованная и растерянная, бродила Беренис по своей библиотеке, среди множества книг, к которым уже давно никто не притрагивался; взяв с полки первый попавшийся том, Беренис наугад раскрыла его, и взгляд ее упал на следующие строки: