Стоит ли мне писать?

Он наслаждался солоноватым вкусом крови во рту, представляя что это кровь гвардейца. Она и была ею, в некотором смысле. Но не того, что болтал сейчас на соседней койке, а его собственной.

Слуги церкви почти покинули лазарет. Остались одни беспомощные, не владеющие магией света, цирюльники, да пара клириков послабее. Иногда в лазарет заглядывали сдержанные каратели вемпри.

Они давали ему настойки. А цирюльники пару раз перебинтовывали. Мельхиот не питал иллюзий, что эти настойки поставят его на ноги. Он знал, что на рядового гвардейца не станут тратить дорогостоящие эллексиры. Его гнев, его ненависть, были его единственными союзниками в борьбе за искалеченное тело.

— Как думаешь? Меня не оштрафуют? — в сотый раз спрашивал гвардеец. — Хотя если просто оштрафуют то ладно. А вот если уволят? Как я прокормлюсь? А если трибунал? Ты не знаешь, могут ли отдать под трибунал, если ты споткнулся в строю? Просто споткнулся. Я даже не разбил строй. Просто распорол ногу мечом. Как глупо вышло. Я даже не сразу заметил. Я плохо привязал щиток на голень, и меч угодил прямо в щель. А я упал на него сверху, представляешь? Тьма, как же она болит. И чешется. Чертовы портянки не дадут нормально почесаться.

Эту чушь он мог молоть часами. Мельхиот даже не представлял, как этот идиот должен был нести меч, что тот распорол ему голень. Он поклялся себе, что если встанет на ноги раньше, чем этот болтливый кретин, он найдет способ избавить мир от такого недоразумения.

— Да заткни-и-ись же ты наконец. — слабо простонал Мельхиот. Даже от такого усилия у него закружилась голова.

— Да ладно тебе. Тут же скучно. Скажи лучше, меня оштрафуют? Или уволят?

Через несколько дней за гвардейцем пришли офицеры Расследовательного двора гвардии Его величества. Ему предъявили обвинение в трусости, и обесчали с позором исключить из своих рядов.

Еще через две недели, и за ним пришел лейтенант допросного дома.

— Как здоровье? — осведомился старший капитан допросного дома. В который превратился простой командирский шатер, с тех пор, как в него преехал назначенный выший офицер Расследовательного двора.

— Не жалуюсь, милорд. — сухо ответил двуручник, опираясь обеими руками на костыли.

За его спиной, молчаливой тенью, стоял лейтенант.

— Вижу. — усмехнулся капитан.

— Высший паладин дал показания руководству Командного дома, назначенному к этой… операции. Он все рассказал. — старший капитан выжидающе уставился на Мельхиота.

Это не было вопросом и двуручник молчал. Ему было глубоко наплевать, что там расказал ультроп бестолковому маршалу Командного дома.

— Он рассказал, что ты в одиночку противостоял умертвию. Немыслимая задача. Возможно, даже для самого ультропа. Не то что для двуручника. Ты ведь даже не мастер?

Мельхиот промолчал. Лишь его дыхание стало чаще.

— Даже если учесть, что ты находился под покровительством салия. Кстати, по этому поводу у нас тоже есть вопросы. — как бы между делом добавил он.

Двуручник продолжал сверлить старшего капитана взглядом так, что тот даже усомнился: кто кого допрашивает?

Что-то было во взгляде двуручника, что заставило поежиться офицера допросного дома в неудобном деревянном кресле.

— Тебя решено приставить к награде. — он поставил перед Мельхиотом на грубо сколоченном столе красивую шкатулку с гербом гвардии. Мельхиот безразлично на нее уставился.

Капитан, видя, что двуручник и не собирается ее открывать, разочарованно приложил печатку пальца к секретному замку. Щелкнул замочек, шкатулка раскрылась.

От того, что находилось внутри, разинул бы рот любой гвардеец. Мельхиот продолжал безразлично пялиться. Ему пришлось приложить усилие, что бы, по крайней мере, на его лице не проявилось презрения.

— Орден кавалера света третьей степени. Такими награждают рыцарей. А это, — старший капитан положил на открытую шкатулку листок бумаги с внушительной печатью. — Твое лейтенантской звание. Из младших сержантов, в лейтенанты. Ха! Неплохо, верно? Как вы считаете, лейтенант?

Немая тень за спиной Мельхиота, насколько понял того, к кому обращался старший капитан, не произнесла ни звука. Двуручник всей спиной ненавистно чувствовал его присутствие. Чувствовал так, как дикие звери чувствуют присутствие человека. Он не помнил за собой такого раньше, но с уверенностью мог сказать, что тот готов выхватить кинжал в любую секунду. Может, Мельхиот просто окончательно сошел с ума? — «Так было всегда.»

— Присаживайтесь. — властно махнул рукой старший капитан. Его уверенные манеры раздражали двуручника все больше. Лейтенат сразу бросился подставить Мельхиоту деревянный стул.

Двуручник посмотрел на него, словно тот появился в воздухе сам собой. Неторопясь усадил свою искалеченную задницу, и облокотился на спинку.

Лейтенат хотел принять у него костыли. Но тот дернул их к себе. Встретившись с его твердым взглядом, офицер склонил голову и раболепно отступил в тень.

«Таким тень ближе родной матери.» — не обманул он Мельхиота. Он видел клокотавшую ненависть летенанта даже лучше, чем его самого. И не мог этого объяснить, — «какая разница?»