Столешников переулок

Обойдя здание слева, он повел в открытую дверь. Охраны здесь не было, заходи. кто хочет. Наверх вела лестница, заваленная затоптанными листовками, скомканной оберточной бумагой, обрывками картонных коробок и окурками. Последних было так много, будто их сносили сюда со всего здания. На площадке между этажами стояла в углу пустая бутылка из-под дорогой импортной водки и два тонкостенных стакана с золотой каемкой, а рядом на листе чистой писчей бумаги лежал огрызок батона. Алкаши-интеллигенты даванули по-быстрому пузырь – и разбежались по рабочим местам.

Хмурый повернул с лестницы в коридор, длинный и полутемный. По коридору неспешно перемещались несколько штатских без оружия и настороженно смотрели на вошедших. Самым агрессивным выглядел высокий темно-русый парень в длинном черном кожаном пальто, из-под которого торчали голые ноги, обутые в красные тапочки в виде большеглазых медвежьих морд. Такое впечатление, что парень спросонья накинул, что попало под руку, и побежал спасать Белый дом, а зол потому, что разбудили не вовремя. Самым миролюбивым был пожилой мужчина в камуфляже и с короткостволым автоматом Калашникова. Мужчина улыбался всем и словно бы рад был отдать кому-нибудь оружие, чтобы не оттягивало плечо.

Женя остановился посреди коридора, завертел головой, вспоминая, куда дальше идти. Дорогу он всегда запоминал плохо, а спрашивать стеснялся. Он уже собирался торкнуться в ближнюю дверь справа, но отворилась дверь слева, и из нее вышел Олег в новом джинсовом костюме с подвернутыми снизу штанинами и с электрочайником в руке. Черный штепсель на черно-белом шнуре волокся по полу.

– О, привет! – бросился Хмурый к Олегу.

Олег что-то буркнул в ответ, пожал руки, здороваясь, и пошел дальше по коридору.

Мебель в кабинете как бы составляла одно целое, темно-коричневое, приросшее к стенам и полу, лишь стол позволял себе немного вырваться вперед, да и то, наверное, потому, что на нем сидел Макс, обутый в новые кроссовки, очень дорогие, и болтал по телефону, прижимая трубку к уху плечом.

– …Отбили атаку, дай, думаю, тебе звякну. Вдруг следующий бой будет последним?! – плел он трагичным голосом, а на лице играла лукавая улыбка. Заметив вошедших, сказал в трубку: – Подожди, Светик, тут подкрепление подошло, надо развести по позициям, позже перезвоню. – Положив трубку и поздоровавшись за руку, спросил Женю: – Водку принес? – и, поняв ответ по выражению лица Хмурого, произнес: – Ну, класс!

– Как тут дела? – спросил Женя.

– Переходим в наступление. Массы двинулись брать Останкино, – ответил Макс, спрыгнул со стола и достал из ящичка четыре стакана, такие же, какие стояли на лестничной площадке, и початую банку с консервированными болгарскими огурцами. – А хлеба нет.

– Я принес, – сообщил Женя, доставая из полиэтиленового пакета два батона, которые положил рядом с выставленными ранее тремя бутылками водки «Столичная» кристалловского завода и тремя банками тушенки «Великая стена».

Макс свернул пробку с водочной бутылки, разлил на троих, а заметив вернувшегося Олега, плеснул и в четвертый стакан.

– А Рамиль где?

– В штабе, наверно. Он же командир батальона. Близорукий командир безоружного батальона, – сообщил Макс. – Говорят, будете брать оружие у убитых. Ха-ха!

– Чего тут смешного? – нахмурился Женя.

– Да всё, – ответил Макс легкомысленно. – Вообще-то мне здесь нравится. Особенно классно было в первые дни, когда бомбили киоски в округе. Бухала и хавки было – от пуза! И Олега заодно приодели. Да, братан?!

Олег побурчал в ответ.

– Что это у тебя? – присмотревшись к его голове, спросил удивленно Макс. – Седина, что ли?

– Где? – испуганно произнес Олег и задергал головой, будто хотел стряхнуть с нее паука или гусеницу. Достав из кармана овальное зеркальце в пластмассовом бело-золотом корпусе, бросился к окну, на свет, и вывернул голову так, как и гусь не сумеет.

– Да это мне показалось, – успокоил его Макс, которому надоело держать наполненный стакан. – Бери, выпьем за победу.

– За чью?

– Какая разница! – ответил Макс. – Лишь бы не скоро наступила!

– Это ты зря, – недовольно произнес Женя, но выпил со всеми.

Водка казалась теплой и не обжигала горло, а как бы мягко протирала. Вялый огурец без упругости и хруста расползался под зубами и сразу терял непривычный, немного сладковатый привкус.

Макс собрался разлить по-новой, но Хмурый отодвинул свой стакан:

– Мы не будем. Поедем в Останкино.

– Нам больше достанется, – сказал Макс и налил себе и Олегу по четверти стакана.

Чокнувшись о стакан друга, Макс быстро выпил, загрызнул батоном и застучал указательным пальцем с длинным ногтем по черным кнопкам телефонного аппарата, набирая номер.

Хмурый насуплено последил за его пальцем, будто ждал, что случится что-нибудь необычное – сработает где-нибудь неподалеку радиоуправляемое взрывное устройство или что-то вроде этого, а не дождавшись, гмыкнул и сказал:

– Ну, мы пошли.

Макс кивнул ему и произнес в трубку:

– Привет, Натаха!.. Все еще воюем! Русские не сдаются!..

В коридоре Хмурый еще раз гмыкнул и вымолвил не без восхищения: