Столкновение у Балансира

— Хотела бы я знать ответ. На нас совершались нападения — весьма безжалостные. Но никто не брал на себя ответственность и не выдвигал никаких требований. Все до невозможности анонимно. У нас есть подозрения: это могут быть парни из ОсвоТраТа, Двойных миров или откуда-то еще, но все они категорически отрицают свое участие. К тому же, если бы они могли творить такое с Балансиром, они бы не тратили свое время на угрозы. Они бы просто пришли и взяли свое. Конечно, со времен начала информационной блокады станция отрезана от внешнего мира. Так что, вполне возможно, эта проблема уже давным-давно решилась сама собой, а мы просто об этом не знаем.

Люк сделал предположение, что ОсвоТраТа — это что-то вроде партии Освобождения Тралуса и Талуса, а вторая упомянутая организация — сторонники образования отдельного правительства на каждом из миров. Такие догадки были вполне логичными. Он понимал, что имела в виду Сонсен, и интуиция подсказывала ему, что все упомянутые группировки здесь совершенно ни при чем — Расскажите нам о самих нападениях.

Сонсен подошла к обзорному окну кабины турбо-лифта.

— Через минуту-другую вы сами все увидите. Полый город когда-то был замечательным местом. Он производил достаточно продовольствия, чтобы прокормить всю станцию, даже с излишком. Тут были парки и дома, озера и реки. Все такое яркое, сине-зеленое, просто восхитительное. А потом кто-то стал баловаться с Заревом.

— Зарево — это у вас вроде искусственного солнца? — уточнил Люк.

— Точно, — подтвердила Сонсен. — С ним-то и начались беды.

— А кто обычно управляет Заревом? — спросил Ландо.

— Никто, разумеется, — девушка ответила таким тоном, будто Ландо спросил ее, где тут у них хранится рубильник, отключающий вращение Галактики. — Как я уже говорила, оно просто есть, как и вся станция. Мы не сооружали его. Оно уже было, когда пришли мы.

— Зарево просто есть, — повторил Ландо. — А кто-нибудь знает, как оно работает? За счет чего производит свет и тепло?

— Есть разные гипотезы. Одна из них утверждает, что Зарево черпает свою энергию прямо из гравитационных потоков Талуса и Тралуса, Но никто так и не смог экспериментально подтвердить это.

— Вы не знаете, как работает источник энергии, за счет которого вы получаете половину своего продовольствия? — уточнила Гаэриэль.

— Нет. А вы знаете, за счет чего работают гипердвигатели, на которых вы сюда прилетели?

Люк не смог сдержать улыбку. Дженика Сонсен попала в самую точку. Вряд ли нашелся бы хоть один человек, который до самых мелочей разбирался бы в тонкостях технологий, применяемых им в повседневной жизни. То же можно было сказать и об обитателях Балансира, — Как бы там ни было, мы приближаемся к Полому городу. Если есть желание, можете на него взглянуть.

Пассажиры присоединились к девушке у обзорного окна турболифта, оставив двух дроидов позади. На горизонте, в самом конце тоннеля стала лучиться светом какая-то яркая точка, — Это Зарево, — пояснила Сонсен. — Сейчас оно вернулось к своему нормальному состоянию. Таким оно было все то время, пока мы здесь жили.

Кабина турболифта все ближе подбиралась к концу тоннеля, создавая иллюзию, будто ускоряется с каждым пройденным метром. Пассажиры зажмурились, противостоя внезапному повышению яркости.

Через мгновение, показавшееся вечностью, турбо-лифт вырвался из жерла тоннеля и, жутко накренившись, покатил вниз по наклонной. Но никто из пассажиров даже не заметил смены направления: все были так заворожены открывшимся перед ними видом Полого города.

Вернее, видом того, что от него осталось. Зарево оказалось именно тем, чем они его себе и представляли: светящейся точкой, подвешенной в воздухе в самой середине сферической камеры. По всем признакам оно напоминало миниатюрное солнце: яркое, теплое, приносящее комфорт и уют. Но пейзаж под ним ничем не напоминал о тепле и уюте.

Полый город был выжжен дотла; все окружающее пространство было скрыто под почерневшим пепельным покровом. Повсюду витали грязно-серые облака пыли. Сквозь дымку Люк смог разглядеть скелетообразные остовы сожженных зданий, ровные рядки опаленных пламенем пней, бывшие когда-то аккуратно ухоженными фруктовыми садами. Осушенное озеро и каркасы прогулочных яхт, словно детские игрушки, выброшенные на дно ванной, из которой спустили всю воду.

Это было жуткое зрелище, словно вышедшее из ночного кошмара, и оно казалось еще более ужасным, если знать, с какой любовью это место было взращено и ухожено.