Сторона защиты. Правдивые истории о советских адвокатах

— Вот, читайте. — Он достал из кармана несколько сложенных пополам страниц с печатным текстом и протянул их Никифорову.

«Постановление об аресте», — мелькнуло в голове Степана. Он развернул первый лист:

«Обвинительное заключение…»

Как же так? Без допроса, без обыска, сразу?

Адвокат начал вчитываться и увидел чужую фамилию. Торопливо проскакивая глазами по строчкам, он не сразу, но все-таки разобрал, что в документе речь идет не о нем, а о каком-то сотруднике отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности Сорокине, обвиняемом в превышении власти и в том, что во время обыска он присвоил себе несколько ювелирных изделий и шелковые женские чулки иностранного производства.

Гора, придавившая адвоката к земле, вдруг свалилась, и Степан выдохнул полной грудью:

— Кто такой Сорокин?

— Это наш товарищ. Очень хороший человек. Он сейчас оказался в тюрьме, и нам очень нужна ваша помощь, чтобы его оттуда вытащить.

— То есть вы приехали ко мне для консультации по уголовному делу?

— Не только для консультации. Я хочу поручить вам ведение этого дела.

Никифоров еще не до конца пришел в себя и, чтобы собраться с мыслями, задал вопрос:

— Почему именно ко мне?

— Видите ли, Степан Иванович, — ответил человек, по-хозяйски расположившийся за столом, — о вас хорошо отзывались наши общие знакомые из Управления уголовного розыска. Они помнят вас по работе в милиции как порядочного и, главное, понимающего человека…

— Очень приятно слышать, — кивнул адвокат.

Он, конечно же, захотел уточнить, кто именно из бывших сослуживцев дал ему такую не совсем обычную характеристику, но молодой сотрудник ОБХСС, все еще продолжавший стоять возле двери, его опередил:

— Вы ведь часто работаете в Дзержинском суде?

— Да, приходится, — кивнул Никифоров.

— И хорошо знаете там всех народных судей… — Не дожидаясь ответа Никифорова, он опять полез во внутренний карман, но на этот раз вместо служебного удостоверения достал и положил на стол толстую пачку денег. Непонятно было даже, как она поместилась под пиджаком. — Здесь должно быть достаточно.

Все еще не до конца понимая, как следует реагировать на происходящее, Степан молча рассматривал перетянутые бечевкой грязно-коричневые банковские билеты с портретом Ленина в овальной рамке. Конечно, во все времена население воспринимало адвокатов как самых удобных и безопасных посредников при передаче взяток следователям, в суды или прокурору. Чего уж тут греха таить, нередко так оно и было… Постановление Пленума Верховного Суда СССР 1938 года не относило адвокатов к должностным лицам. Поэтому по закону они не могли быть привлечены к уголовной ответственности за получение взятки или за превышение установленной таксы на свои услуги, однако на практике дело часто заканчивалось обвинительным приговором.

Выявлением и разоблачением взяточников в стране занимались как раз сотрудники ОБХСС, двое из которых находились у Степана в комнате. И теперь он вполне мог подвергнуть себя совершенно реальному риску поддаться на провокацию…

Очевидно, тот, что был постарше, неправильно истолковал замешательство адвоката:

— Себе можете оставить, сколько посчитаете нужным. Если не хватит, добавим еще.

Он сделал характерный жест пальцами, будто пересчитывает купюры, и сочувственно обвел глазами окружающую обстановку. Шкаф и большая кровать, доставшиеся адвокату Никифорову от прежних хозяев, полка с книгами, стол и единственный венский стул, переживший блокадные зимы…

— Все же люди… и все хотят жить хорошо.

В неожиданной тишине стало слышно, как по бесконечному коридору коммунальной квартиры проковылял в уборную одноногий сосед из дальней комнаты…

Глава четвертая. 1956 год

У меня никогда не возникала мысль, что обреченность дела может позволить работать хуже, чем я умею и, следовательно, чем я обязана.

Дина Каминская. Записки адвоката

Заведующий консультацией Никифоров еще раз внимательно перечитал справку формы № 30 с угловым штампом Военной коллегии Верховного суда СССР.

Справка была выписана 20 февраля 1956 года, имела регистрационный номер и подтверждала, что «дело по обвинению ЧЕСНОКОВА Сергея Владимировича пересмотрено Пленумом Верховного Суда СССР 19 января 1956 года. Приговор Военной Коллегии от 4 мая 1939 года, постановление Пленума Верховного Суда СССР от 14 февраля 1947 года и постановление Особого Совещания при МГБ СССР от 09 февраля 1949 года в отношении ЧЕСНОКОВА С. В. отменены и дело за отсутствием состава преступления прекращено». Имелись также гербовая печать и подпись заместителя Председателя Верховной коллегии Верховного суда СССР полковника юстиции Борисоглебского…

Видно было, что документ сохраняли как большую ценность, однако за считаные недели и месяцы его уже разворачивало и сворачивало такое великое множество чужих рук, что бумага казенного бланка засалилась и заметно потерлась на сгибе.

Никифоров поднял взгляд на сидевшего перед ним посетителя: