Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Возможно, что источником причудливой аллегории, связывающей Страсти Христовы с готовкой птицы на вертеле, было сказание из «Петушиного апокрифа» (V–VI вв.). Как сказано в этом тексте, супруга Иуды в качестве главного блюда к пасхальной трапезе Христа и апостолов приготовила петуха. Она зажарила птицу, однако Иисус воскресил ее и, по одной из версий, заставил шпионить за Иудой, даровав петуху речь и разум. После того, как тот доложил о «правонарушениях» неправедного апостола, Иисус вознес верную птицу на небо. Тем временем Иуда, узнав о слежке, наложил на себя руки.

В «Таблице примеров» есть еще одна связанная с жиром метафора. Евхаристия, т. е. тело и кровь Христовы, сравниваются с салом, которое достают из лардария (кладовки) Богоматери, а потом засаливают солью крестных страданий Иисуса. Потому прихожанам предлагалось ходить на мессы впрок, на тот случай, если они когда-нибудь в будущем пропустят их из-за дел. Служба сопоставлялась с мясом, которое миряне, делая «запасы» на черный день, откладывают в кадку для засолки.

433. Винанд фон Штег. Булат воюющих орлов. Германия, 1419–1420 гг.Vatikan. Biblioteca Apostolica Vaticana. Vs. Pal. lat. 412. Fol. 65v

В христианской традиции Церковь часто уподобляется судну, плывущему в Царствие Небесное. В XIII в. Иаков Ворагинский писал о том, что Христос приплывает к верующим на корабле креста. На изображении, иллюстрирующем немецкий аллегорический трактат XV в., мы видим корабль Церкви, где Иисус изображен трижды: на парусе — в облике Агнца, окруженного символами евангелистов, на мачте-распятии и как кормчий в короне, восседающий на престоле.

434 а. Августин. Комментарии на псалмы. Энгельберг (Швейцария), ок. 1143–1178 гг.Engelberg. Stiftsbibliothek. Cod. 12. Fol. 101r

434 b. Христос в винном прессе. Германия, вторая половина XV в.London. The British Museum. № 1895,0122.14

Если кулинарные трактовки Страстей в Средневековье все-таки оставались редкостью, винных метафор в христианской традиции было не счесть. У Иакова Ворагинского возникает образ трех чаш Господних, в которых налито чистое вино (рай), разбавленное вино (чистилище) или винный осадок (ад). Каждый волен выбирать, как ему жить и какую чашу он изопьет.

В христианской традиции вино неразрывно связано с кровью и выступает как инструмент спасения. В таинстве евхаристии оно пресуществлятся в кровь, пролитую Иисусом во искупление грехов человечества. Потому крестная смерть Спасителя так часто сравнивалась с давкой винограда. Сначала появляются образы, на которых Иисус топчет виноград ногами (434 a), а позднее Сын Божий сам оказывается в винном прессе, который приводит в действие Бог-Отец с ангелами. Только из ран Христа течет не виноградный сок, а кровь. Эта сцена, соединяющая крестную муку с евхаристией, символизирует механизм спасения человечества от первородного греха. Вместо перекладины пресса часто изображается крест, которым Бог-Отец давит Сына (434 b, c).

434 c. Зальцбургский миссал. Германия, ок. 1482 г.München. Bayerische Staatsbibliothek. Ms. Clm 15709. Fol. 103

434 d. Аллегория евхаристии. Санок (Польша), XVII в.Sanok. Muzeum Historyczne

На других образах, иллюстрирующих строки Евангелия от Иоанна (15:1) «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь», из раны на боку Иисуса растет виноградный побег с множеством гроздей, и он сам выдавливает сок/кровь в чашу для евхаристии (434 d).

435. Мартин Штурц. Зерцало металлов. Йиржетин-под-Едловоу (Чехия), 1575 г.Wien. Österreichische Nationalbibliothek. Cod. 11134. Fol. 70v