Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Несмотря на то, что «Книга святой Троицы» задумывалась как оправдание алхимии, смешение христианских образов с алхимическими могло казаться чем-то сомнительным. Об этом свидетельствует осторожная оговорка, появившаяся в поздних версиях трактата: «Сия книга не о новой вере, но о познании Господа и благословенной Богоматери». Необычно также, что даже в эпоху книгопечатания этот труд, в отличие от сотен других алхимических трактатов, распространялся лишь в рукописях. Возможно, алхимики боялись не только за свои секреты, но и за жизни: изображения, задуманные в позднее Средневековье для оправдания алхимии как христианской науки, в раннее Новое время могли показаться кощунством, а то и вовсе ересью.

442. Псевдо-Фома Аквинский. Восходящая Аврора. Санкт-Галлен (Швейцария), XV в.Zürich. Zentralbibliothek. Ms. Rh. 172. Fol. 73r

Первоматерия представлена в виде дракона, которого, согласно рецептам алхимиков, следовало побороть, т. е. расплавить базовые металлы в алхимической печи.

443. Брат Ульманн. Книга святой Троицы. Франция, ок. 1700 г. (изображения добавлены ок. 1875 г.).New Haven. Beinecke Rare Book and Manuscript Library. Ms. Mellon 74. Plate I

«Алхимический» Христос на виселице означал подвешивание сосуда над огнем печи. Спаситель изображен черным от копоти, что указывает на процесс расплавления металлов под воздействием жаркого пламени. У него завязаны глаза — это напоминает об одном из эпизодов поругания, когда иудеи били его и заставляли отгадывать, кто из них ударил.

444. Брат Ульманн. Книга святой Троицы. Франкония (Германия), вторая половина XV в.München. Bayerische Staatsbibliothek. Ms. Cgm 598. Fol. 104r

Крест, на котором распят Христос, совмещен с виселицей. Скорее всего, этот образ пришел в иконографию из раннехристианских апокрифов и поэтической традиции. В гимне Венанция Фортуната «Знамена близятся царя» (VI в.) при описании распятия Христа вместо слова «распят» стоит слово «подвешен»:

«Знамена близятся царя,
И там просияет таинство Креста,
Где во плоти тот, кто нас создал,
Врагами был подвешен».

(Перевод С. О. Зотова)

В апокрифе «Страсти апостола Андрея» (II–III вв.) рассказывается, что он по собственной воле пошел к кресту, который ранее использовался как виселица, чтобы его на нем распяли. Этот текст повлиял на древнеанглийскую поэму «Видение креста» (VIII в.). В ней Иисус тоже по своей воле идет к кресту, на котором должен быть распят. При этом крест обозначается таким же словом, каким называли виселицу.

Позднее Христа «вешали» (правда, в совершенно различном смысле) только алхимики и протестанты-иконоборцы. Известен случай, когда в XVI в. группа протестантов украла из храма несколько гостий. Затем, взяв Распятие, они прибили их к ранам Христа, а потом повесили его на виселице. Этим они стремились унизить католического «идола» и продемонстрировать его бессилие и мертвую пустоту.