Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Трехголовые или трехликие Троицы, изображавшиеся практически таким же образом, как языческие боги или даже сам дьявол, в раннее Новое время попали под подозрения богословов. Первая серьезная волна иконографических запретов поднялась после Тридентского собора (1545–1563), где, помимо прочих сюжетов, обсуждались суеверия, которые множатся вокруг культа образов, и изображения, дискредитирующие Католическую церковь. К этому католиков подталкивала Реформация: лютеране объявили войну культам святых и Девы Марии, которые они считали новым идолопоклонством. Французский реформатор Жан Кальвин (1509–1564) также критиковал неподобающие изображения, в т. ч. и трехликую Троицу. Наряду с этим, среди протестантов существовали и группы антитринитариев, которые вовсе отрицали догмат о Троице. К примеру, испанский естествоиспытатель Мигель Сервет (1511–1553) считал, что христианин не должен поклоняться «трехглавому Церберу», так как в Библии о Троице ничего не сказано. За подобные взгляды он навлек на себя преследования и со стороны католиков, и со стороны протестантов, и в итоге, по инициативе Кальвина, был отправлен на костер.

Чтобы пресечь критику, которую вызывали догматически сомнительные, полные суеверий или «нелепые» образы, Тридентский собор в 1563 г. принял специальный декрет, касавшийся почитания святых и их изображений. Однако он не перечислял конкретные образы, которые следовало запретить, и за эту работу взялись многие католические богословы. Так, фламандский профессор теологии Иоанн Моланус в трактате «О священных картинах и образах» (1570) подробнейше перечисляет спорные, ложные и откровенно опасные трактовки сакральных сюжетов. Впрочем, говоря о Троице с тремя лицами как об образе, который рискует ввести верующих в заблужение, Моланус тут же его оправдывает, поскольку тот удачно передает идею единства Бога в трех ипостасях. Защищал трехликую Троицу и испанский гуманист Григорий Валенсийский (1550–1603). В то же время, теологов, выступающих против неоднозначного изображения, в XVI в. было еще больше. К примеру, венгр Стефан Чазмай написал для сборника «Об истинных и ложных представлениях о единстве Отца, Сына и Святого Духа» (1568 г.) главу под названием «О чудовищных идолах, изображающих тройного и единого Бога». В ней он собрал курьезные изображения Троиц, в т. ч. двухглавые и трехликие, и даже подписал их именами античных богов и чудовищ: Януса, Гериона, Цербера. Постепенно большинство богословов сошлось на том, что трехликие образы Троицы – это монстры, несовместимые с достоинством Господа.

Однако рассуждения теологов, несмотря на их высокий авторитет, оставались всего лишь мнением, и не имели обязательной силы. Настоящие, официальные запреты начались только в следующем столетии. Сначала изображения Троицы с двумя или тремя лицами (в т. ч. с голубиным «ликом») запретила инквизиция (1625 г.). Затем, 11 августа 1628 г., аналогичный запрет на трехликие образы Бога выпустил папа Урбан VIII, а в 1745 г. тот же запрет повторил папа Бенедикт XIV. Он поделил все изображения Троицы на три категории – разрешенные, допустимые и запрещенные. К последним относились трехголовые и трехликие Троицы, а Троицу в виде трех идентичных фигур он относил к категории допустимых.

В православном мире папские распоряжения, разумеется, не имели силы, и там изображения трехликих Троиц просуществовали еще несколько столетий. В 1692 г. переписчик церковных книг священник Урсу из Котиглета (Трансильвания, территория современной Румынии, где такие иконы были особенно распространены) прямо указывал, что триединого Бога можно писать трехликим. В России 21 мая 1722 г. вышел указ Синода о запрете икон, «противныя естеству, истории и самой истине» (как изображения св. Христофора с песьей головой или Богородицы с тремя руками). Однако трехликие Троицы там не упоминались. Они были настолько популярны, что императрице Екатерине II даже подарили такую во время путешествия по Волге. На местах их все же порой запрещали – к примеру, известны указы Тобольской консистории 1748 и 1770 гг. против «неприличного иконописания» смесоипостасного образа Святой Троицы, выпущенные специально для одного тюменского монастыря. Несмотря на такие меры, в русской иконописи трехликая Троица дожила до начала XX в. Упорство, свойственное не только деревенским богомазам, но и профессиональным иконописцам, показывает, насколько плотно укоренился этот образ в сознании российских клириков и мирян.

Тринитарная инфографика

Стремясь не только «показать» Троицу, но и разъяснить суть догмата, средневековые богословы и художники порой отказывались от антропоморфных изображений триединого Бога в пользу геометрических схем.