Читаем Страх. История политической идеи полностью

(48) Letters, pp. 147-49, 153, 157; Boesche, p. 62.

(49) Letters, pp. 67, 134-36, 160, 187; Remains, pp. 270-76; Siedentop, Tocqueville, pp. 22–24, 29–31. 45–46; Kelly, pp. 1-69; Lamberti, pp. 51–53, 126-35, 208.

(50) Boesche, pp. 40. 62; Letters, pp. 143, 146, 158; Tocqueville, The Old Regime and the French Revolution / trans. Stuart Gilbert (New York: Anchor Books, 1983), pp. X–XI; Recollections, p. 90.

(51) Old Regime, p. XII; Letters, pp. 154, 184; Recollections, pp. 54–55.

(52) Melvin Richter, The Uses of Theory: Tocqueville’s Adaptation of Montesquieu, в изд.: Essays in Theory and History: An Approach to the Social Sciences (Cambridge: Harvard University Press, 1970), p. 78; Lamberti, pp. 55, 58.

(53) Letters, pp. 105. 153, 181; Schleifer, p. 256. См. также: Tocqueville, Journey to America, pp. 155, 163-64.

(54) Оказав дополнительное доверие рассуждениям о том, что взгляды Токвиля были явно современными и романтическими, а не республиканскими или гуманистическими, Шатобриан замечает, что «древние вряд ли знали эту скрытую тревогу, горечь и брожение подавленных страстей. Насыщенная политическая жизнь, игры в гимназии или на Марсовом поле, коммерция Форума — государственные дела — заполняли их время и не оставляли места для сердечной скуки». (Цит. в: Berlin, The Roots of Romanticism, p. 132.). Есть и две других причины, по которым взгляд Токвиля на общественную жизнь не следует рассматривать сквозь призму гражданского республиканизма. Во-первых, он видел в свободе и действии стимулы прогресса, что шло против циклических концепций времени, присущих гражданской республиканской традиции. (О взглядах Токвиля на прогресс и развитие см.: Journey to America, p. 155; Lamberti, pp. 42, 54, 58, 153, 154.) Во-вторых, он был крайне чувствителен к тому, что считал тираническими и антииндивидуалистскими тенденциями гражданской республиканской традиции. Он был безмерно озабочен неприкосновенностью частной жизни и свободой индивида поддерживать полноценную концепцию общественной либо позитивной свободы. (См.: Remains, p. 263; Lamberti, pp. 187-88 and Schleifer, p. 256.).

(55) Recollections, p. 7: Letters, p. 247; Boesche, p. 65; Siedentop, Tocqueville, p. 14.

(56) Блестящее обсуждение взглядов Токвиля на империализм в кн.: Jennifer Pitts`s introduction в изд.: Tocqueville, Writings on Empire and Slavery / ed. and trans. Jennifer Pitts (Baltimore: Johns Hopkins University Press. 2001), pp. IX–XVIII.

(57) На это Милль, который был в курсе дискуссии о том, что Европа находится под угрозой размягчения нравов и ослабления духа, либо аргументов в защиту империализма, ответил, что французы (возможно, и сам Токвиль) вели себя как «вялые школьники». После такого ответа клуб взаимного восхищения между Токвилем и Миллем прекратил свое существование. Letters, pp. 141-42, 150-51; Boesche, p. 65; Jardin, pp. 309-14, 348-49.

(58) Recollections, p. 246; Jardin, pp. 407-26.

(59) Recollections, p. 99.

(60) Recollections, p. 87.

(61) Recollections, pp. 91, 116.

(62) Edmund Burke, A Philosophical Enquiry into the Origins of our Ideas of the Sublime and Beautiful (New York: Oxford University Press, 1990), pp. 45–46. См. также: Machiavelli, The Prince, в изд.: The Portable Machiavelli / ed. and trans. Peter Bondanella and Mark Musa (New York: Penguin, 1979), pp. 92–93.

(63) Цит. в: Hannah Arendt, The Origins of Totalitarianism (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1951, 1973), p. 69.

(64) Tocqueville, France Before the Consulate, в изд.: Memoirs, Letters and Remains, pp. 262–263.


4. Тотальный террор*

(1) Будучи гораздо более молодым, Троцкий имел также у большевиков прозвище «Вениамин». Isaac Deutscher, The Prophet Armed. Trotsky: 1879–1921 (New York: Oxford University Press, 1954), pp. 64, 71; Stephen F. Cohen, Bukharin and the Bolshevik Revolution: A Political Biography, 1888–1938 (New York: Oxford University Press, 1971, 1980.), pp. 13, 152; J. Arch Getty and Oleg V. Naumov, The Road to Terror: Stalin and the Self Destruction of the Bolsheviks, 1932–1939 (New Haven: Yale University Press, 1999), p. 40.

(2) Getty and Naumov, pp. 559. 588; Cohen, pp. 270–381; Genesis 22:12.

(3) Cohen, p. 152.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука