Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории

И снова первые две группы решили потратить примерно такие же суммы, как и в первом варианте эксперимента. А решение третьей группы отличалось: она выделила равные суммы денег на решение обеих проблем. Этот результат удивил исследователей. Несмотря на то что разросшаяся популяция оленей представляла в 2,5–3 раза более серьезную проблему, участники эксперимента выделили на ее решение такое же финансирование, как и на борьбу с преступностью.

Этот результат может послужить иллюстрацией классического диалога между Разумом и Внутренним голосом, когда они приходят к заключению, не поддающемуся логике. Все начинается с фразы: «Увеличение численности оленей…» Люди слышат ее – и ничего не чувствуют. Внутренний голос пожимает плечами. «Думай сам», – говорит он Разуму. Разум анализирует степень риска и приходит к рациональному заключению. Однако, когда люди слышат «преступность», «вандализм», «кража кошелька», перед их мысленным взором предстают агрессивные подростки неформального вида, разбивающие окна у припаркованного автомобиля или сбивающие с ног пожилую женщину и вырывающие у нее из рук сумочку. Люди чувствуют прилив негативных эмоций. В этот раз Внутреннему голосу не все равно. Руководствуясь Правилом «хорошо – плохо», он делает вывод о высокой степени риска. К черту Бемби, взывает Внутренний голос, с этим нужно что-то делать! Но тут вмешивается Разум. Цифры говорят, что проблема с популяцией оленей гораздо серьезнее, чем с преступностью, поэтому Разум берет за основу суждение Внутреннего голоса и вносит свои коррективы. К сожалению, как правило, даже этой коррективы недостаточно, чтобы свести вывод к чистой логике, и в результате равные суммы выделяются на решение совсем не равных по значимости проблем.

Преступления, о которых шла речь в эксперименте, были незначительными и вызывали относительно слабые эмоции. Каждая следующая ступень в иерархии преступлений пробуждает все более сильные эмоции. У молодого человека украли автомагнитолу, его ударили, его избили до смерти. Эмоции набегают, как штормовые облака.

Журналистов часто обвиняют в том, что их интересуют лишь истории, как «человек укусил собаку», что-то новенькое и очень странное. Эти обвинения небеспочвенны. Человек запрограммирован, чтобы замечать необычное, а журналисты – тоже люди. Несомненно, определенную роль играют сенсации и их влияние на продажи. Но все же эмоции – более важный фактор формирования искаженной картины с преступностью. Недавно в вечерних новостях я увидел фрагмент записи с камеры видеонаблюдения, заснявшей, как преступник ударил 101-летнюю женщину и убежал с ее сумкой. Я ощутил прилив негодования и гнева, как, вероятно, и все зрители. Но не думаю, что это была тщательно просчитанная попытка журналистов пробудить у аудитории эти эмоции. Скорее всего, люди, пустившие сюжет в эфир, ощутили такое же негодование и гнев, и эти эмоции убедили их, что это важно. Если бы жертвой оказался молодой мужчина, ни журналисты, ни аудитория не отреагировали бы столь бурно. Именно поэтому грабежи, жертвой которых становятся молодые мужчины, редко превращаются в информационный повод, в отличие от нападений на столетних стариков.

Люди острее реагируют на преступление с применением насилия, чем на имущественное преступление; на убийство, чем на побои; на убийство маленькой девочки, чем на убийство молодого мужчины. И, сказать откровенно, мы острее реагируем на то, что касается нас лично. СМИ представляют перевернутую с ног на голову картинку о ситуации с преступностью, но эта картинка очень точно отражает наши чувства.

Средства массовой информации влияют на чувства и мысли людей. Мысли и чувства людей влияют на средства массовой информации. А затем вклиниваются политики.

Сегодня это сложно представить, но тема преступности не всегда служила краеугольным камнем демократической политики даже в США. В 1964 году республиканец Барри Голдуотер стал первым в истории кандидатом, включившим тему преступления и наказания в свою кампанию за президентское кресло. В 1968 году Ричард Никсон сделал ставку на эту тему и не прогадал, заняв кресло главы Белого дома. В последующие десятилетия тема преступности присутствовала в избирательных кампаниях на всех уровнях, и ее значимость неуклонно росла.