Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории

В 1988 году она сыграла центральную роль в избрании Джорджа Буша. Точнее, сыграло одно конкретное преступление. В 1986 году в Массачусетсе заключенному Вилли Хортону, отбывавшему пожизненный срок, был предоставлен краткосрочный отпуск, во время которого тот вломился в чужой дом, связал его хозяина и изнасиловал его жену. Несмотря на то что губернатор штата Массачусетс Майкл Дукакис поддержал отмену краткосрочных отпусков для пожизненно заключенных, в 1988 году, когда он стал кандидатом в президенты от Демократической партии, это уже не имело значения. По совету Роджера Айлза, президента Fox News и медиаконсультанта Джорджа Буша, был снят рекламный ролик, где показывалась вращающаяся дверь на входе в тюрьму штата Массачусетс как намек, что случай Хортона был типичным. Тот факт, что Хортон был чернокожим, тоже сыграл на руку Бушу. Появился еще один рекламный ролик, демонстрировавший совмещенную фотографию Хортона в профиль и анфас с угрожающим и мрачным выражением лица. Этот ролик был признан расистским, и в предвыборном штабе Буша от него поспешили откреститься, но свое дело он уже сделал. Так искусная манипуляция с одним-единственным преступлением внесла ключевой вклад в принятие решения, кто станет одним из самых влиятельных людей на Земле.

Эта часть истории была скандально известной. Менее широкую огласку получил тот факт, что политическую ценность преступления Вилли Хортона первым отметил и использовал против Дукакиса отнюдь не республиканец, а его соратник по Демократической партии, тоже выдвигавшийся в кандидаты в президенты, сенатор от штата Теннесси Альберт Гор. Ни у одной партии или идеологии нет монополии на использование темы преступности в качестве политического оружия.

Ключевым моментом борьбы Билла Клинтона за президентское кресло стало его решение прервать предвыборную кампанию и вернуться в Арканзас, чтобы в качестве губернатора лично председательствовать при приведении в исполнение смертного приговора заключенному с задержкой умственного развития, настолько слабо понимавшему, что происходит, что, когда ему предложили последний в его жизни обед, он попросил охранника отложить кусок орехового пирога «на потом». После приведения приговора в исполнение Клинтон заметил: «Возможно, у меня много недостатков, но никто не посмеет сказать, что я снисходительно отношусь к преступникам». Это верно: будучи президентом, он придерживался жесткого курса, узаконив длинный список статей, устанавливающих уголовное наказание. Во время его пребывания у власти в стране наблюдался такой рост числа заключенных, что по этому показателю США обогнали даже Россию, которая до этого лидировала в мире по числу лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Хотя, возможно, впоследствии он об этом сожалел. Обязательные минимальные меры наказания являются «несоразмерными» и «вся наша политика в части заключения в места лишения свободы требует тщательного анализа и пересмотра», – заявил Клинтон в интервью журналу Rolling Stone за две недели до того, как истек срок его полномочий.

Универсальная схема, к которой прибегают политики, разыгрывающие карту преступности в своих интересах, мало чем отличается от принципов действия компаний, продающих домашние сигнализации, или фармацевтических компаний, навязывающих таблетки: пробудить в обществе определенные страхи или усилить уже существующие, а затем пообещать защитить его от этих угроз. Очевидно, что предлагаемые меры по борьбе с преступностью должны быть созвучны тем базовым эмоциям, которые испытывают люди. Профилактические действия, направленные на «трудных» детей и неблагополучные семьи, могли бы стать одним из наиболее действенных способов снижения уровня преступности в будущем, когда эти дети станут подростками. Но, к сожалению, эти действия не дают немедленного результата и не удовлетворяют жажду общества увидеть заслуженное наказание. Гораздо эффективнее придерживаться проверенных методов: больше полицейских и строже приговоры.

Так что мало кого удивит закономерность, выведенная экономистом из Чикагского университета Стивеном Левиттом: в те годы, когда проходили выборы губернатора или мэра, нанималось непропорционально большое число сотрудников полиции. А ужесточение приговоров стало настолько привычной политической мерой в период 1980–1990-х годов, что численность заключенных взлетела с 400 тысяч человек в 1980 году до 2,1 миллиона к 2000-м^{48}.