Страна, о которой знали все

Я был уже за рулем. Визжали тормоза, на поворотах машину заносило, сзади взвыла полицейская сирена, и в голове крутились самые разные мысли — что Бэйб находится в нашем городе меньше месяца, я избегал его общества и оттого они с Джейн не знают друг друга в лицо; что Джейн действительно бывала в Бейруте; что с профессором Мтагари, крупным химиком из Габона, что-то там потрясное синтезировавшим, она несколько раз встречалась и скорее всего как раз и была тем-«неустановленным лицом женского пола» из рапорта Бэйба; что разведка Нашего Ближневосточного Союзника не церемонится, когда речь идет обо всем, связанном с палестинцами, и открывает стрельбу по малейшему подозрению — как это было в Стокгольме, в Париже… Я достал пистолет из отделения для перчаток и сунул его в карман пиджака.

На третий этаж взлетел мгновенно. Дверь квартиры Джейн была распахнута настежь, пол устилали листы бумаги и разбросанные вещи — все перевернуто вверх дном. Я схватил телефон и набрал номер.

— Слушаю, — сказал Моран.

— Эл, это Грэм! — крикнул я. — Немедленно передай Дику и Логану — пусть поднимутся в здание и охраняют Джейн. Немедленно!

— Откуда ты знаешь? — закричал он.

— Что?

— Какой там, к черту, Логан! Их только что застрелили, у «Глоб» полно полиции. Патрик, что происходит? Райли велел тебе мчаться в управление, кто-то пристрелил Дорана с Крэгом и перехватил у нас профессора!

— Немедленно пошли в «Глоб» людей! — рявкнул я. — Слышишь! Пусть охраняют! Все!

Я ударил по рычажку и набрал другой номер.

— Джейн Митчел слушает.

— Где ты? — заорал я.

— Что за вопрос? У себя, разумеется.

— Кто у тебя там?

— Никого.

— Запрись на ключ! Никому не открывай, пока я не приеду.

— Патрик, ты в своем уме?

— Запри дверь! Где ты сейчас стоишь?

— У окна. Там на стоянке что-то случилось, полиция подняла жуткий тарарам.

«Недостроенное здание какой-то конторы против редакции», — вспомнил я и заорал:

— Немедленно отойди от окна. Встань так, чтобы…

Я услышал звон разбитого стекла, короткий вскрик и стук упавшей трубки, я кричал, никто мне не ответил, и я знал, что никто не ответит — современные снайперские винтовки бьют метко и надежно…

«Уберите его», — равнодушно говорил Райли, а иногда я. Нам отвечали: «Есть!» — и убирали. Причем исполнителю не было нужды думать, обоснован приказ или нет, касается ли он настоящего агента или речь идет о фатальной ошибке — думало всегда начальство.

Мы сочинили Гванеронию настолько хорошо, что европейцы поверили и бросились хлопотать о своей доле нефти, а там подключился Наш Ближневосточный Союзник, выдумал гванеронского резидента и палестинского агента. И опять-таки все, что только что произошло, было донельзя обыденно — так они поступали в Париже, в Осло и во многих других местах…

— Мистер Грэм, ваш поспешный отъезд… — раздался голос с акцентом выпускника привилегированного колледжа.

Я выстрелил в него в упор. Переступил через него и вышел из разгромленной квартиры. Время, когда мы были пилотами бомбардировщиков, прошло. Может быть, и не было никогда такого времени.

Двойник

— Все-таки ты зря пристрелил этого типа, — сказал Райли. — Ну ничего, мы все это оформим надлежащим образом, он у нас быстро станет очередной жертвой гванеронской разведки, свежеиспеченным павшим героем. Газетчики уж в квартире…

— Молчи, сволочь, — крикнул я, и он замолчал. — Господи, Тэд, что же мы с тобой наделали? Нас затянуло в шестерни машины, которую мы сами изобрели, и перемелет в порошок!

— Я бы сказал, что ты чрезмерно драматизируешь ситуацию.

— Одного не пойму, — потерянно отозвался я. — Этот Блен и как его там дальше говорил, что они послали в Гванеронию свою группу, и оттуда идут сводки…

— Ты думаешь, только мы с тобой такие умные?.. Патрик, у нас много работы. Президент постоянно требует информацию из Гванеронии. Ты в состоянии?

— Не могу, — сказал я. — Ничего не могу… Ты связался с разведкой Нашего Ближневосточного Союзника?

— Свяжусь в скором времени. Вот что, Патрик. Сегодня ты свободен, езжай и напейся, твори, что душе угодно, все оплачу и отовсюду вызволю, но завтра изволь быть свеженьким, как юная кармелитка-послушница. Я все понимаю, но служба есть служба… Работы у нас невпроворот, назревают решающие события… — он мечтательно посмотрел в потолок и продекламировал:

Что за женщина жила,
Бог ее помилуй!
Не добра и не верна,
Но мужчин влекла она
С сатанинской силой.
Да, мужчин влекла она
Даже от Сент-Джаста.
Ибо Африкой была.
Нашей Африкой была,
Африкой — и баста!

Вот так, Патрик. Пусть в этот раз и на бумаге, но Африка — наша…

До трех часов дня я пил у Джима и никак не мог надраться. У Джима, как всегда, было людно и шумно, резво бегали официантки, обнажался под лихую музыку кордебалет, а я сидел, тупо уставясь на пустую бутылку, и думал, что же мне делать.