Страна Соболинка

– Понятно, – довольно скрестила на груди руки Таисия Михайловна. – Значит, все у нее хорошо?

– Может, и хорошо… – притихшим голосом ответила Вера.

– Какие-то проблемы? – вставил слово Юрий.

– Да уж и не знаю… Волнуюсь я за нее, какой-то ухажер завелся!

– Да ну? – удивленно вскинул брови Макарка. – У нашей Людки? Интересно девки пляшут… Она в поселке никого из парней не подпускала… Все ее обходили стороной, Хозяйка Медной горы! Надуется, как репа!

– И что? – вскипела мать. – А на кого там в твоем поселке смотреть? Не понимаешь ничего, так молчи. Здесь, все вон куряки да пьяницы, только и знают, что на мотоциклах гонять!

«Да уж, а в городе все хороши!» – мысленно вступившись за Макара, подумала Ирина, но промолчала.

– Ох, уж, – одновременно краснея от гордости за дочь и тут же переживая, продолжала Вера, – не знаю, что и думать. Вдруг, смотрю, у Людки моей телефон появился, такой маленький, на кнопочках…

– Сотовый, – подсказала Ирина.

– Да, сотовый. Спрашиваю, откуда? Она – подарили! Ближе к вечеру слышу: пик-пик, кто-то звонит ей! Они с Танькой зашушукались, засобирались, побежали куда-то. А я в окошко посмотрела – машина такая, большая, легковая, зеленая… Значит, ухажер приехал! Сколько-то они посидели там, потом пришли – я ей наказала, чтобы все время при мне была! Спрашиваю, кто это? Людка говорит, друг настоящий! Я ее остерегаю, а она не слушает, кипит вся: не учи жить! А может, все-таки встретила? – с этими словами Вера тревожно посмотрела на Ирину, ожидая у нее поддержки.

– Да уж… – стараясь не пугать Веру, ответила та. – Все они сейчас друзья, особенно когда абитура поступает. – А про себя подумала: «Эх, Вера, не объяснить тебе, что твоя Людмила, как мотылек, порхнула на яркий огонек!»

– И что теперь? – волнуясь, покраснела Вера.

– Ты меня спрашиваешь? – загадочно ответила подруга. – Время покажет.

Юрий подождал, пока Вера немного погасит свои эмоции от пережитого, выждав, пока они останутся одни, наконец-то спросил:

– А мне есть ответ?

Спохватившись, вспомнив о главном, Вера засуетилась, достала плотный конверт, передала Юрию, первый раз за это время улыбнулась:

– У тебя прекрасная мама! Она узнала, хотела приехать, но я сказала, что ты скоро сам…

Он довольно покраснел, смущенно опустил глаза, отошел в сторону, развернул незапечатанные листки. Большую часть послания занимали женские слезы, материнская любовь и настроение. Важная, деловая часть сообщения поместилась в двух абзацах:

«…а твоя любимая Муся больше в гости к нам не приезжает, на телефонные звонки не отвечает. Как только мы с отцом приезжаем, ее постоянно нет дома, наверно, она не хочет нас видеть. Многие твои друзья с нами не общаются, лишь один Прохор не забывает, часто навещает, долго разговариваем…

Прохор рассказал, что Муся твоя ведет разгульный образ жизни, по ресторанам да пикникам мотается, вероятно, не переживает, что ты потерялся. И еще через охрану Прохор узнал, что Муся живет с Владиком, спят в твоей кровати, и все такое. Ах, сыночек, почему же тебе в жизни так не везет? Я думаю, что она только и ждет того срока, когда можно будет переоформить документы, права на собственность. Товарищи по бизнесу просят продать акции, но как я могу продать, если у меня их нет? Все пакеты у Муси, а тебя не было… Сыночек! Как хорошо, что ты есть! Отец все за сердце хватался, а как узнал от этой хорошей женщины, где ты, сразу забегал! Ждем тебя, мой хороший! Приезжай быстрее! Твоя любящая мама…»

Юрий несколько раз перечитал письмо, долго смотрел куда-то на горы, за озеро, переваривая новости. Так он просидел на старом бревне около дома Веры час, за ним второй.

Подошел Толик. Он вытер о траву мазутные руки, – поменял на машине крестовину, – с чувством исполненного долга неторопливо достал сигаретку, подкурил, после долгого молчания наконец-то спросил:

– Что, друг, плохие новости?