Страна Соболинка

Выискивая другие улики, Анатолий с керосиновой лампой в руках вышел на улицу, осматриваясь вокруг. Камусные лыжи чужака были те же, что он видел в первый раз на большой поляне: обтянутые шкурой сохатого, осиновые. Там, где неизвестный освободился от лыж, не было тычка от приклада карабина (обычно, прежде чем снять лыжи, охотник снимает со спины ружье, втыкает его прикладом в снег), значит, оружия с ним не было. С левой стороны от прихода была другая ямка – от таяка, что еще раз подтверждало, что охотник был левшой. На ногах чужака были кожаные ичиги. Такую обувь носили старые, профессиональные охотники: молодое поколение не умеет ни шить, ни, тем более, дубить шкуры животных, пользуется магазинным ширпотребом. Немногие люди в настоящее время владеют этим мастерством. На правом отпечатке ноги, с левой стороны носка, приблизительно за большим пальцем, наложена небольшая продолговатая заплата. Скорее всего, новые ичиги протерлись о металлическую скобку крепления юкс здесь, в тайге, и охотнику пришлось наложить заплатку недавно. Этот факт был весомым и мог в дальнейшем послужить хорошей уликой.

Чужак провел в зимовье Толика не больше десяти минут: пока горела сигарета. Вероятно, появление здесь человека в такое время для него было тоже полной неожиданностью. А месторасположение зимовья, находившегося вблизи от его закопушки, – не больше трех километров, скорее всего, вызвало у браконьера шок. Он понял, что пришел хозяин участка, ему и напарнику придется уйти отсюда как можно быстрее.

В зимовье ничего не пропало, все вещи были на своих местах. Чужак не выпил чаю, силой воли подавив в себе искушение, от которого в тайге зимой отказаться очень тяжело. Возможно, он боялся появления хозяина или торопился к себе, понимая, что Анатолий рано или поздно найдет его зимовье по лыжне. В свою очередь Толик благодарил Бога, что не оставил карабин здесь, когда уходил. Обычно он вешал любое ружье в сенях на гвоздь: «Кто возьмет?» Теперь же покрылся испариной, понимая, откуда у чужаков старые лыжи и капканы Ивана… Он был уверен на сто процентов, что чужаки знали, куда и как исчез его старый друг.

Сердце Толика замирало. Он понимал, что ему грозит серьезная опасность. Неприятное соседство могло иметь продолжение. Ясно как день, чужаки уже знают, что он видел вещи Ивана, узнал их и теперь будет выяснять причину их появления. Сейчас Анатолий был ненужным свидетелем, от которого можно избавиться легко и просто: тайга большая, скрыть следы преступления – дело одной секунды: достаточно нажать на курок.

Как это они сделают, Толик представлял. Может, они уже придут сюда ночью, подопрут дверь, подожгут зимовье. Один такой эпизод Анатолий знал – мужики рассказывали: давно, еще до войны, охотники сожгли Самошкиных, отца и двух сыновей, за то, что они воровали рыбу и соболей из котомок промысловиков. Правда, с той поры прошло около ста лет, да и законы тайги по суровости исполнения не имели границ. Сейчас все по-другому, везде бардак: пакостят и воруют по зимовьям без предела, сваливая вину друг на друга. Слишком много людей по тайге бродит в любое время года, найти вора сложно.

Чужаки могут подкрасться и выстрелить через окно. Такой случай тоже был в долгой летописи таежного края, когда, опять же из-за соболей, расстреляли и утопили Запольского.

Находиться сейчас в избушке нельзя. Анатолий понимал это. Значит, придется ночевать в тайге, в лучшем случае, у костра. А может, поступить по-другому: самому идти к ним сейчас, внезапно обезоружить и под конвоем вывести в поселок? Нет, слишком опасно. Их двое, вероятно, они тоже не дегтем мазаны, понимают, что он может прийти, будут ожидать его на подходе к зимовью, меняясь через некоторое время. Схлопотать пулю в темноте проще: сам пришел! Нет, лучше дождаться на улице, где-то в стороне, а утром действовать.

Представляя, какая тяжелая ночь ему предстоит, Анатолий стал быстро собираться. Прежде всего растопил печь, поставил керосиновую лампу перед окном: пусть думают, что он здесь. Потом собрал самые необходимые вещи, запас еды, теплую одежду, одеяло, патроны, спички, котелок и другие мелочи, чтобы как-то протянуть до утра. Если чужаки подожгут избушку, он увидит зарево, у него будет время, чтобы быстро подойти со стороны. А если выстрелят по скомканному под человека на нарах матрасу, Толик успеет сориентироваться. Так или иначе, заранее запланированное преимущество было на его стороне. Еще раз убедившись, все ли правильно сделал, Анатолий плотно закрыл дверь, встал на лыжи, подхватил поклажу и быстро пошел прочь от своего зимовья.

Еще раз подстраховавшись, в километре от своей избушки он развел небольшой, но видный с некоторого расстояния костер. Рядом, на сухой пень повесил одеяло: посмотришь со стороны – сидит человек. Сделано все это было на тот случай, если чужаки по каким-то причинам «раскусят» подвох, пойдут по лыжне.