Читаем Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы) полностью

Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы)

А ведь не так давно он к ней был безразличен, ну, приходит и приходит приятельница жены. Ну, смотрит на него похотливо, ну и что? Мало ли озабоченных женщин? Своим показным равнодушием он скрывал связь, длящуюся годы. Их связь началась тогда, когда Ксения лежала в больнице по женским делам. Тогда Салта привезла к ним домой продукты, тогда же и предала ее, показав кое-какие записи, очень интимные, написанные, когда чувства Ксении были в самом разгаре. Обманутый муж не стал сопротивляться, когда Салта вышла из ванной голая. Она, правда, не сказала, в кого влюблена его жена. Побоялась, что Ренат может чтонибудь сотворить. И на том спасибо.

А наивная дурочка Ксения не придавала значения их лицедейству, ни тогда, ни в этот раз, считая в порядке вещей, что Ренат привлекает к себе женское внимание, тем более, что открытого кокетства со стороны Салты не замечала (или не хотела замечать?), вольностей со стороны мужа тоже. Так вот, уж когокого, но Салту за соперницу она не держала, скорее она даже была рада, что есть третий человек, отнюдь, не лишний, который способен разрядить гнетущую обстановку между двумя, почти уже чужими людьми. Они неплохо посидели втроем, было уже поздно, когда Ренат пошел провожать Салту на такси. Старший брат завскладом Саши работал таксистом, иногда возил их бесплатно. И в этот раз Ренат попросил его. Хозяйка легла спать.

Незадолго до увольнения Ксения зашла за Салтой, чтобы пойти на обед. Вдруг дверь в приемную открылась, и вошли четверо мужчин. Первым был невысокого роста, приятной внешности мужчина за пятьдесят, за ним возвышался на две головы Кондратович, рядом его замы. Все поздоровались, Салта, как всегда, стояла навытяжку, Ксения по стойке «вольно». Из своего кабинета на полусогнутых выскочил помощник, склонился в полупоклоне и заулыбался угодливо. Процессия прошла в кабинет зампреда.

– Новый председатель Назарбаев, сам ходит по кабинетам и знакомится с руководством. Говорят, не номенклатура, а из простых, – шепотом продемонстрировал помощник свою ос-ведомленность в государственных делах.

Так, случайно Ксения удостоилась увидеть нового председателя Совмина и будущего первого Президента независимого Казахстана.

Отсидела она положенный срок на больничном, вышла на работу для того, чтобы отнести написанное заявление об увольнении в отдел кадров. Она решила пока никуда не устраиваться, посидеть дома, отдохнуть от всего и от всех, определиться, что же делать дальше, как жить. Стихи – серьезно ли это? Может, очередная увлеченность? Очередное сумасбродство? И что даст ей это занятие в дальнейшем? Вопросов было много, ответы предстояло найти. Она сдала пропуск в ДТ, в райскую жизнь, вышла из здания так просто и обыденно, вроде не прошли здесь несколько лет ее жизни, не промелькнула молодость. Остановилась на верхней ступеньке лестницы, и тут хлынул ливень. Да какой! Будто разверзлись хляби небесные. На ней были новые лакированные туфли на высоком каблуке. Не долго думая, Ксения сняла их, кинула в пакет и стала спускаться по лестнице босиком. Оглянулась: к окнам БУКВАЛЬНО прилипли сотрудники ДТ. Она спустилась и нарочно пошлепала по лужам, поднимая шквал брызг.

* * *

По лужам шлепаю босая.Весь аппарат (СМ) в окно глядит,Как будто я иду нагая,И каждый плюнуть норовит.

Она ощутила себя усталой, ей было не по себе. Не так, оказывается, легко оставить позади не только часть жизни, можно сказать, лучшие годы, но и часть души. Печаль была сильной и глубокой, искренней, в глазах стояли слезы, когда она шла пешком в сторону дома. Забылось многое плохое – козни, пакости, сплетни – все показалось таким мелочным, таким преходящим в сравнение с немногим хорошим, что произошло за эти годы в «белом доме», народное название, от которого она удалялась с каждым шагом навсегда. Ливень, казалось, очищал ее от совминовской грязи.

21

Закончился еще один этап ее сумбурной жизни. Она пережила драму душевную, страдания физические, она любила и разочаровалась, она ненавидела и стала равнодушной. Была одна и осталась одна, заключенная в тюрьме одиночества бессрочно, стихи об одиночестве были ее излюбленной темой:

* * *

Одиночество – тяжкое бремя,Словно камни ворочает время.Тишина не поет голосами…Так зачем его ищем сами?

Но появилось нечто прекрасное в ее судьбе – стихи. Они помогут ей жить дальше и радоваться тому, что ее окружает, и что она сможет выражать переполняющие ее чувства в строках, и ей не нужно будет мучиться в поисках человека, которому можно излить душу, поделиться мыслями и переживаниями. Она слишком долго была наивной, и разочарования слишком дорого ей обходились и слишком больно ранили ее.