Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы)

1983 год. Тут ей подвернулась непыльная работа у бывшего референта отдела торговли Совмина. Он был ныне директором московского филиала проектного института СОЮЗГИПРОНИИГОР. Ивсталь (Иосиф Виссарионович Сталин) сам позвонил ей, по рекомендации В.Н., и предложил должность инспектора отдела кадров, т.е. начальника. Поскольку Ксения пока не осмеливалась попросить устроить ее в редакцию или издательство, то она решила согласиться и поработать с годик. Она уже поняла к тому времени, что для устройства на эти теплые места, т.е. редактором, мало просто блата, нужна весомая рекомендация. А у нее даже образования соответствующего не было. Филфака или журфака, на худой конец. Просидела восемь лет в секретаршах.

Вскоре после собеседования с Ивсталем она вышла на ра-боту. Институт располагался в нескольких остановках от дома. Ей передали дела, и она начала трудиться и знакомиться с сотрудниками. После нескольких дней работы она поняла, что этот проектный институт ничем не отличается от того ГИПРОНИИХИММАШа, в котором она работала пятнадцать лет назад. Сотрудники – такая же прослойка, такие же бездельники, как и тогда, в дни ее далекой юности.

В конце мая неожиданно от инфаркта умер отец. У него уже было два. Отец, как и она, жил внутренней жизнью, ни с кем не общался, в гараже попивал самогонку, которую сам гнал, с людьми ниже его по уму и человеческим качествам. Он был все-таки непростой человек. Сказал ей незадолго до смерти: – Знаешь, Ксюха, верил я в партию, в советский строй. Может, и было в самом начале то, что задумывалось Ильичом, а потом извратили все, анархия, а не власть. Хочу кинуть партбилет в их лживые зажравшиеся рожи! Противно, дочка! Пакостно на сердце, зря верил, будто табурет из-под ног выбили, и я в петле болтаюсь мертвый…

– Батя, ну, ты чего? Не мое, конечно, дело, но что ты кому докажешь своим поступком? Посчитают чокнутым. Это тебе надо? Не делай этого, батя, не мешает тебе партбилет. Обычная «корочка».

– Для тебя, может, и обычная, а для меня с ней жизнь прошла. Тебе не понять, дочка.

Вот такие мысли, видно, и свели его преждевременно в могилу. Эх, поддержать бы его в то время, но она собой была озабочена, своими мелкими делами. На День Победы батя крепко выпил, один почти бутылку коньяка. Они с Ренатом были у них в гостях, но пили водку. Вспоминал весь вечер своих родных сибиряков, брата, без вести пропавшего, сетовал, что не остался на родине в Сибири, а польстился на тепло да изобилие южной республики, даже всплакнул пьяными слезами. Ксения подошла к нему на прощанье, обняла и сказала:

– Папа, не думай о плохом. Ты не один, есть мама, я, внук.

Больше она его живого не увидела. Через несколько дней рано утром позвонила мать и сообщила: – Приезжайте! Отец умер.

…Он сидел вечером на скамейке и вдруг упал. Ему помогли подняться соседи. Он пришел домой, помылся, немного поел и лег спать. Ночью мать, она спала в другой комнате, услышала негромкий крик:

– Павлина, мне плохо!

Она всполошилась, прибежала, а он уже умер. Так хорошо отошел, без мучений. Ксения написала стихотворение на его кончину, оно было опубликовано в книжке.

Памяти отца

Отец ушел – покинул эту землю.
Кончался май, сирень благоухала,
И брошенное в землю семя,
Казалось, что мгновенно прорастало.

В институте на похороны ей собрали деньги и оказали материальную помощь. Похоронили отца с оркестром, заказал комбинат, где он работал до пенсии и дружил с директором. Ренат сопровождал гроб на «Волге». Была целая процессия легковых автомашин и грузовиков. Шофера гудели клаксонами. Торжественные получились похороны. Достойный батя был человек, честный и порядочный.Он исколесил на своей «Волге» весь Союз. Алма-Ата – Москва – Питер, Алма-Ата – Сочи, Алма-Ата – Ташкент, Алма-Ата – Красноярск, не считая более коротких расстояний. Пусть земля ему будет пухом!

ХХІ век: композитор Норлан Сеитов написал песню, посвященную отцу, шоферу-профессионалу, асу:

Памяти Ермолаева А.А

Дорога, дорога –
Летят столбы навстречу.
И ветер мальчишкой
Цепляется за борт.
Дорога, дорога,
шоферская дорога,
разлуки и встречи,
и ночи за рулем.
На этой дороге
находят люди счастье,
поэтому дорога
нам очень дорога.

На похороны прилетел из Красноярска, где он жил с семьей после Норильска, сродный брат Олег. Буквально на следующий день после похорон он поспешил в гараж, где все обшарил, в том числе «Волгу», в поисках золота и денег. Золотой лом привозила в Алма-Ату тетя Нина из Минусинска несколько лет назад. Они с мужем когда-то работали в Китае и запаслись на черный день.Отец потихоньку продавал знакомому дантисту на коронки. Ксении тоже как-то презентовал сломанный браслет и колечко без камня. Она сдала их в ломбард.