Странная история драгоценностей графини Воронцовой

– Увы, Наталья Осиповна, – князь покачал своей прозрачной головой, – Припадок, коим объяснили убийство молодого графа, случился при мне, я был тогда у Воронцовых в гостях. Мне нужны были драгоценности, и я уже помешался на их возвращении. Разорение моих обидчиков не помогло мне – Елизавета Васильевна отказывалась продавать коллекцию. Тогда я подумал, что ежели она останется одна, то её легче будет сломить. Я заявил, что Елизавета Васильевна не раз проявляла благосклонность ко мне и Дмитрий – мой сын. Граф не мог выдержать такого удара. Обрушившаяся на него нищета, упрямство жены, отказы в свете сделали своё дело, и он с невиданной яростью набросился не на графиню, как я того ждал, или на меня, а на собственное дитя, не слушая увещевания супруги. Она была честна – мы с Елизаветой Васильевной никогда не были близки. И вот… Увидев Митеньку, я… Моё сердце не выдержало. Моё тело осталось в земле.

– А графиня? – спросила Наталья.

– Графиня завершила свой путь на земле – отомстила мне и растаяла – надо полагать, отправилась в рай. Или ад, – добавил Каримский.

Наталья Осиповна обернулась на Зиночку.

– Это… амулет? – дрожащим голосом спросила княжна, – Теперь Зинуля воскреснет?

Кирилл Алексеич вздохнул.

– Я перенёс сюда амулет уже будучи призраком. К амулету следует прикоснуться губами, а затем положить на губы мертвеца. Увы, моё дыхание остановилось несколько часов назад, а амулет питается живым теплом. И вам придётся воскресить сестру, Наталья Осиповна.

Княжна, округлив глаза, застыла на месте.

– Но вы сами только что уберегли меня от прикосновения к амулету, ведь в этом случае он принесёт несчастье мне.

– Вы не знали всего, теперь же вы властны сделать выбор. Вы уже несчастны, Наталья Осиповна, ваша сестра мертва. Тем более что вы – моя племянница, хоть и не по крови. Смелее!

Эпилог

Целую неделю продолжались гуляния по случаю свадьбы Зинули и баронета. Все пребывали в счастливейшем расположении духа, ещё и из-за чудесного воскресения невесты, объяснённого семейным доктором как глубокий обморочный сон.

Наталья Осиповна улыбалась, но была бледна. По окончанию празднований она уезжала к тётке в Петербург – последние события подкосили душевное состояние княжны, и она была не в силах оставаться в родовом имении.

Графиня Наталье больше не являлась, князь Каримский бесследно пропал, словно сквозь землю провалился, и лишь старшей его племяннице было известно, что так оно и есть.

Украденных драгоценностей не нашли, они тоже исчезли вместе с амулетом.

– Наташа! – Зиночка подбежала к сестре, сияя улыбкой и шурша юбками изумительного кружевного белого платья, – спасибо тебе! Спасибо тебе за всё! – расцеловала Наталью Осиповну и убежала.

– За что? – вопрос без ответа лёгкой дымкой повис в воздухе, на коже остался неприятный холодок от касания Зиночкиных пальцев, а в памяти надолго запечатлелся взгляд её странных мёртвых глаз.

Наталья Осиповна взглянула на небо – небо хранило молчание.

2 часть

На круги своя

Глава первая

Старый слуга погасил свечи, и стало темно. Рассвирепевшая вьюга рвалась в окна так, что стёкла жалобно дрожали, норовя разбиться. По анфиладе больших, строгой красоты комнат гуляли сквозняки и, словно волки, завывали в каминной трубе и где-то у сводчатых оконных рам.

Наталье Осиповне с самого начала не понравился этот огромный холодный особняк на Дворцовой набережной и этот промозглый, вечно-серый, даже зимой, город.

В Петербурге княжна жила вдвоём с тётушкой, не считая слуг, уже около года.

Тётушку звали Анной Григорьевной, она была старшей сестрой Натальиного отца, характер имела мягкий, не злобливый, в племяннице души не чаяла и всё пыталась сосватать её за какого-нибудь молодца с большим кошельком и добрым сердцем, но то ли в столице не доставало кошельков, то ли добрых сердец, а только у княгини задуманное никак не воплощалось в жизнь.

Сама она была выдана замуж в пятнадцатилетнем возрасте за видного политического деятеля, знававшего Екатерину ещё молодой, родила ему пятерых детей, двое из которых умерли в младенчестве, а остальные, повзрослев, обзавелись собственными семьями и разъехались кто по Петербургу, кто по провинциям. Муж тётушки скончался ещё при Павле, оставив супруге богатое состояние, доброе имя и сравнимый с царскими покоями господский дом.