Странная любовь доктора Арнесона

Лукавит, подумал Каннингем, не так уж он равнодушен к этой ахинее, судя по его библиотечке. Все в этой истории лукавят, но долг детектива – докопаться до истины.

– Больше вы ничего о нём не знаете?

– Ничего.

– Вам знакома эта женщина? – Каннингем вытащил фотографию Каролины Крейн. Стрейчи помотал головой, слипшийся вихор упал ему на глаза.

– Не припомню. Жаль вас разочаровывать. Вы из-за этого тащились сюда из Лондона?

Он поглядел на ботинки инспектора. Скособоченные, покрытые коркой пыли, они являли собой жалкое зрелище.

– У вас совершенно неподходящая обувь для этих мест, дорогой мой. Ведь вы ужасно натёрли ноги, я ещё на лестнице заметил. Вам просто необходимо это снять хотя бы на полчасика.

Прежде чем Каннингем успел понять, шутит он или нет, критик спрыгнул с кресла и очутился на полу у его ног.

– Вы позволите?

– Вы спятили, – возмущённо выдохнул инспектор, чувствуя, как с него стаскивают ботинок, и не в силах сопротивляться наслаждению сбросить пыточное орудие. Даже дышать стало как будто легче. Второй ботинок последовал за первым. Длинные пальцы критика скользнули вверх по его ноге под брючину и отстегнули резинку носка.

– Эй, что вы делаете? – слабо воспротивился Каннингем. В теле ощущалась свинцовая тяжесть, смешанная с истомой. Стрейчи бережно держал в худых тёплых ладонях его отчаянно саднившую босую ступню, щекоча бородой подъём.

– Оказываю небольшую медицинскую помощь, – проговорил он и неизвестно откуда извлечённым шёлковым носовым платком принялся обтирать ноги инспектора. – Видите, у вас кровь. А тут, как назло, даже пластыря не найти.

– Только не говорите, что вы собираетесь меня соблазнять, – скептически заявил Каннингем. Надо было собрать всё своё хладнокровие, встать с дивана и послать к чёрту этого клоуна, который разыгрывает из себя любителя афинских ночей. Но вот хладнокровия ему как раз и не хватало. Он слишком устал. К тому же и мигрень подступала. У него уже случалось так, что перенапряжение в ногах вызывало приступ мигрени, стоило ему сесть и расслабиться.

– Соблазнять? – Стрейчи выпрямился и отпустил его ногу. – Что за чепуха, я не любитель полицейских. Да и вообще представителей власти как таковых. У меня на них не стоит.

Каннингем вдруг обнаружил, что его собеседник стоит перед ним абсолютно голый. Каким-то образом, непонятно как, он успел вывернуться из пижамы и стряхнуть её на пол. Его неестественно исхудалое тело выглядело жутко, обтянутые кожей кости выпирали наружу; странное впечатление усиливала огромная борода, доходившая до пупка и сливавшаяся с тёмными зарослями лобковых волос – казалось, его безучастно свисавший член растёт прямо из бороды.

– Если вас интересует мой образ жизни, – меланхолично заметил он, – могу сказать откровенно: жизнь у меня собачья. Она вся умещается где-то в промежутке между любовными похождениями королевы Елизаветы и моими собственными.

– Почему Елизаветы? – тупо переспросил Каннингем, натягивая носок.

– Потому что я собираю материалы к её биографии. Надо же, в конце концов, на чём-то хоть раз в жизни заработать.

Он бросил на инспектора насмешливый пронзительный взгляд из-под косматых бровей.

– После неудачной ирландской кампании 1599 года граф Эссекс, как был с дороги, в пыльных ботфортах, вломился в спальню Елизаветы, надеясь на важную политическую беседу в приватной обстановке… совсем как вы, дорогой инспектор.

– Вы псих, – прошипел инспектор, отчаянно пытаясь попасть ногой в ботинок. – Не сомневаюсь, что вы все тут психи. Ваши непотребства меня не интересуют, пусть ими занимается здешняя полиция, но, если вы дали мне ложные показания, будьте спокойны, в следующий раз я явлюсь прямо с ордером.

– Что происходит, Литтон?

Послышались быстрые уверенные шаги, и в гостиную вошёл стройный смуглый юноша в грубом фермерском свитере и молескиновых брюках. Лицо его показалось Каннингему знакомым. Почти тут же он понял, что никакой это не юноша, а девушка – та самая, что курила трубку в оксфордском пабе, где он выяснял, как найти знатока исландских саг.

– Ничего особенного, Дафни, – с изысканным сарказмом ответил обнажённый критик, усаживаясь на подлокотник кресла, – меня просто хотят арестовать.

– Ты меня в гроб вгонишь, Литтон, – по-деревенски резко сказала вошедшая. – Кажется, мы с этим джентльменом уже встречались. Кто вы такой и почему я всё время на вас напарываюсь?

Инспектор перевёл дух. Это было уже лучше. По крайней мере, появилась возможность нормально работать.

– Морис Каннингем, инспектор Скотланд-Ярда, – он предъявил служебное удостоверение. Девица даже не взглянула на документ.

– Очень приятно, Дафна Бейвуд, – кисло сказала она. – И что же в наших пенатах понадобилось Скотланд-Ярду? У нас вроде бы пока ещё никого не убили.

– Я всего лишь пытаюсь выяснить, в какие дни у вас гостил психоаналитик Стивен Роу. Он один из ключевых свидетелей по делу об исчезновении Каролины Крейн.

На последних словах инспектор постарался сделать особенно значительное ударение. Но оно не возымело эффекта.