Странная музыка

 Солнце вышло.

 Вряд ли это было утро Кашалота, но присутствие безошибочно узнаваемых пятен бледно-голубого неба, разделяющих опускающиеся облака, подняло настроение Флинкса больше, чем он ожидал. Что касается Пипа, то она с трудом сдерживала себя, вылетая из своей трубки, чтобы нежиться на нетипичном ярком солнце, выполняя кувырки и петли, и вообще наводя ужас на множество местных птиц комбинацией воздушной акробатики и мерцающей радуги.

Вигль был так же доволен, хотя и с меньшим энтузиазмом. «Я буду скучать по туману, но это облегчит наше путешествие; не столько потому, что мы можем видеть дальше, сколько потому, что мы можем видеть любое надвигающееся вмешательство из любого источника. Еще лучше будет тот факт, что земля немного подсохнет, сделав опору более устойчивой для наших благородных скакунов. Когда он похлопал по голени ближайшего бранда, ему пришлось поспешно увернуться в сторону, чтобы избежать тонкого потока мочи.

Другой мир, еще один неловкий урок, размышлял Флинкс, размышляя о прошлой ночи, когда он готовился переупаковать своего собственного возвышающегося, похожего на ходули скакуна. Понятно, что не все, что волнует ум, приходит в виде крепких напитков или дизайнерских лекарств. Даже что-то такое простое, как съедобный, но в остальном незнакомый моллюск, может содержать неожиданные тревожные вещества. Его голова не пульсировала, как это было бы от похмелья, вызванного алкоголем, и не болела, как могло бы быть, если бы он ввел или проглотил лекарство. Вместо этого в ушах стоял странный протяжный гул, какой-то усыпляющий звон в ушах, как будто в раковине плещется капля воды. Покачивая головой, он не исчезал. Время от времени Пип нырял вниз, чтобы проверить его состояние, ее прищуренные глаза задумчиво вглядывались в его собственные, прежде чем взлететь, удовлетворенный тем, что, хотя ее хозяин, возможно, чувствует себя не в лучшем виде, он и не собирался упасть.

Хотя в остальном он чувствовал себя нормально, прежде чем отправиться в путь, он удостоверился, что надежно закреплен в своей седельной корзине высоко на боку бранда.

Проверяя свой запас обезвоженных пищевых добавок, он заметил, что что-то не так. Вместо того, чтобы быть аккуратно выровненными в своей сумке, они были немного не в порядке. Мог ли кто-нибудь просмотреть его запасы и в спешке переставить их? Или они просто оторвались в пути? Конечно, тряская походка их скакунов не способствовала плавному движению, но все же…

Он указал на это Виглу. Ответ гида был неожиданным и в совокупности еще больше возбудил подозрения Флинкса.

«Некоторые из моих вещей тоже кажутся неуместными, как будто любопытные руки проказничали с ними». Обеспокоенный, Вигл не был готов признать, что кто-то рылся в их снаряжении. — Минутку, пока я спрашиваю, пока я настаиваю на том, кто должен знать.

Он вышел из загона, а через несколько мгновений вернулся с конюхом на буксире. В любой другой компании Флинкс пришлось бы скрывать веселое выражение лица, вызванное ее появлением. Здесь, где никто не знал его значения, сокрытие было излишним. Лариан постарше была первой из ее типично гладкой породы, которую Флинкс видел с большим животом. В ответ на суровый вопрос Вигла она оказалась столь же полной отрицания, как и продуктов.

«Я была здесь всю ночь, — ответила она с подобающим возмущением, указывая тремя пальцами на маленькую закрытую площадку, где она спала, — и не спала по мере необходимости, так как это моя работа, чтобы присматривать за животными и оборудованием, оставленным в моей комнате. заряжать." Черные глаза, окруженные морщинами, блестели на утреннем солнце. «Никто не входил в это безопасное место, в эту гавань отдыха, в эту крепость-гарантию, у кого не было надлежащей идентификации. Никто не входил, на самом деле, на самом деле, вообще». Она указала на то, где их снаряжение все еще покоилось на земле, ожидая переупаковки.

«Я наблюдал за вашим снаряжением, часто и хорошо, и никогда не прикасался ни к одному ремню.

р пряжка. Подразумевать иное — значит… —

Вигл прервал ее посреди гневного арпеджио. «Мы удовлетворены вашим объяснением, владычица сотен раздоров, и допускаем, что наша упаковка, возможно, не была надежно закреплена, могла быть далеко не идеальной».

-- Как и твое пение, -- пробормотала она, -- о котором чем меньше говорят, тем лучше оно будет для всех, кто слышит.

На этом все закончилось. Не желая верить на слово начальнику конюшни, но не в силах доказать обратное, Флинкс и Вигл не имели другого выбора, кроме как закончить загрузку бранда. Она приняла плату проводника с дурным изяществом, и, когда они вернулись к перепаковыванию вещей, было слышно, как она ушла, напевая и разговаривая сама с собой тихим рокотом, как меццо-сопрано с полным ртом шариков.