Странная смерть марксизма

Здесь, пожалуй, необходимо сделать заявление, которое не понадобилось бы в условиях более беспристрастного дискурса. Нигде в этой книге вы не найдете отрицания того факта, что в Европе и других местах можно встретить правых экстремистов. К сожалению, в европейских обществах есть и скинхеды, и неонацисты, и время от времени они учиняют акты вандализма. Более того, группы, способные сыграть конструктивную роль в привлечении внимания к мнениям, не представленным парламентскими партиями и не поддерживаемым насаждающим политкорректность административно-судебным аппаратом, включают порой крайне неприятных господ. Немецкая Национал-демократическая партия (НДП), возможно, поднимает существенные вопросы о последствиях исламской иммиграции и об эксцессах антинационалистической политики в Германии – вопросы, которых респектабельные партии предпочитают не касаться. Но ее исторический багаж не может не тревожить. В речах председателя НДП Удо Фойта после внушительного успеха его партии, набравшей в сентябре 2004 года на выборах в Саксонии 10 % голосов избирателей, содержались тревожащие упоминания о Гитлере как о «великом государственном деятеле».

Тем не менее эта книга пытается подчеркнуть, что восхождение к власти постмарксистских левых заблокировало демократический протест и возможность автокоррекции политики, если в этой автокоррекции усматривается отсутствие политкорректности. В результате по мере того, как правоцентристские и левоцентристские партии движутся к требуемому современной политической культурой мультикультурному и постнационалистическому консенсусу, оппозиционным силам приходится искать другие выходы. И может получиться так, что точками кристаллизации для обоснованного протеста против ограничений гражданского диалога окажутся партии, сомнительные с моральной точки зрения.

На возражение, будто я упускаю то, что под такую характеристику могут действительно подпасть те, кого постмарксистские левые именуют «фашистами», могу ответить только то, что бремя доказательства лежит на обвинителе. И здесь не обойтись навешиванием ярлыков на каждого, кто не отвечает последней авторизованной версии «антифашизма». В экскурсе, посвященном наиболее антинемецкому представителю разрушенного национального сообщества Германии, я пытаюсь разъяснить, что брань со стороны антифашистов начинает принимать причудливые формы. Это дает бывшим нацистам возможность отвлекать внимание от собственного прошлого, обвиняя бывших антинацистов в том, что они недостаточно антинационалистические немцы. Этот немецкий пример иллюстрирует то, сколь далеко «антифашизм» отошел от борьбы с движением, которому он якобы самоотверженно противостоит. Как заметил один мой коллега, было бы неплохо предварять гордое «антифашист» обязательным уточнением «псевдо».

Глава 2 Послевоенный коммунизм

Апогей коммунизма

В 1945 году окончилась разрушительная мировая война, результатом которой была гибель более 30 млн европейцев, разрушенные города и продлившаяся до 1947 года нехватка продовольствия. Однако для европейских коммунистов эта разруха была источником оптимизма. Советские армии стояли на берегах Эльбы, а на территориях, занятых советскими войсками в ходе преследования отступающего вермахта, возникали режимы советского типа. Польшу заставили уступить свои восточные области Советскому Союзу, зато дали возможность расшириться в западном направлении, присоединив к себе части Пруссии и Силезию и тем самым утвердив (или навязав полякам) власть коммунистов до рубежа Одер – Нейсе. В 1945 году под советским давлением в попавших в зону советского влияния Венгрии, Болгарии и Румынии было проведено перераспределение сельскохозяйственных земель. Вследствие этой реформы, результаты которой были вскоре отменены принудительной коллективизацией, землевладельцами стали более 2 миллионов безземельных семей[45]. Хотя в этих трех странах за проведение земельной реформы выступали крестьянские и другие партии, заслуга эта была приписана коммунистам и их сторонникам на Западе.