Странная смерть марксизма

Подкреплением этой реконструкции Маркса стало множество трудов о молодом Гегеле, и прежде всего работа венгерского коммуниста (и ветерана Франкфуртской школы) Георга (Дьёрдя) Лукача[66]. Были предложены параллели между Гегелем, который уже в 1802 году высказывался о дегуманизирующем влиянии национальной экономики, и Junghegelianer, младогегельянцами – радикальными учениками немецкого философа, с которыми в конце 1830-х и в начале 1840-х годов много общался молодой Маркс. В результате ранние труды Маркса были представлены как продолжение и развитие гегелевского подхода к анализу истории и общества[67]. В этих трудах подчеркивалось, что духовное отчуждение есть результат жизни в мире, в котором не удовлетворяются экзистенциальные нужды. Экономика оказывалась лишь верхушкой айсберга, указывавшей на «иррациональность» общества, которое не соответствовало самосознанию человека в высшей точке его исторического развития и продолжало скрывать материальные, философские и политические предпосылки свободы. Считалось, что у раннего Маркса была сохранена диалектика Гегеля, устанавливающая соответствие между онтологическим, идейным и историческим развитием, и что он в тот период оставался не кем иным, как гегельянцем, занятым анализом экономического угнетения. Эта связь с гегельянством стала по сути дела краеугольным камнем гуманистического истолкования Маркса. Его ранние работы оказались наиболее актуальными и современными, а поздние экономические труды, как выяснилось, были просто отражением тех интересов, которые проявились в его штудиях уже к 1845 году – либо представляли собой гиперболизацию «материалистической тенденции», намеченной в «Экономическо-философских рукописях»[68].

К середине 1960-х годов все марксисты, желавшие заявить себя таковыми, делали упор на «эпистемологическую» проблему, которая оказывала деформирующее влияние на исследования, проводившиеся в традиции марксизма-ленинизма. Так, немецкий комментатор Иринг Фетшер во введении к изданным в 1975 году ранним работам Маркса обращает внимание на концептуальную незавершенность «Экономическо-философских рукописей». Согласно Фетшеру, смешение философского и экономического анализа дает возможность выявить некоторые черты рыночной экономики, но этого «недостаточно для анализа динамичных сил, порождающих изменения капиталистического производства». Далее Фетшер цитирует «ведущих исследователей [марксизма] в ГДР», утверждающих, что «научные марксистские исследования, особенно в области экономики, застыли на исходной позиции» и «что у нас нет развитого марксистского метода изучения механики современной капиталистической деятельности»[69]. Фетшер, интерпретатор Гегеля, не выделяет явным образом проблему идеализма, но высказывает предположение, что его коллеги-марксисты впали в заблуждение, отвергнув «научный образец» Маркса.