Странники терпенья

Марина сидела под проливным дождём, не чувствуя ни малейшего озноба. Собственно, она и самого дождя не чувствовала, поскольку после подъёма благотворной энергии кундалини она всю себя поместила в бандан. Бандан – это была замечательная, прочная защита. Защита Любви, защита Божественности. Бандан не просто защищал, он очищал, наделял силой, дарил гармонию и любовь.

Строго говоря, бандан надо было делать руками. Правой рукой, обращенной ладонью к телу, следовало описать над собой арку, начиная от левого бедра, потом над головой и вниз вдоль правой стороны, а затем обратно. Всего делалось семь таких двойных арок. Но руки у Марины были заняты, и она вспомнила, как Рифат говорил, что в некоторых случаях можно обойтись и без рук. Скажем, оказавшись вне дома, бандан можно делать мысленно.

Теперь, находясь в бандане, Марина чувствовала покой и умиротворение. Бандан надёжно защищал её от любых напастей. Она знала, что у неё всё в порядке, ничего плохого с ней случиться не может.

Когда Андрей взял её за плечо и потряс, она даже не сразу сообразила, кто это и чего он от ней хочет. Вид у Андрея был расстроенный. Он сбивчиво и смущённо извинялся, пока снимал с неё наручники, помогал подняться и вёл обратно в дом.

Марина раздосадовано посматривала на него. Он разрушил бандан, и её сразу залихорадило, затрясло – холод и сырость тут же плотно обволокли её с головы до ног.

13

Андрей заставил её снять мокрую одежду, вытер большим махровым полотенцем, переодел в свою дорогую шёлковую пижаму от Армани. Марина послушно, без всякого выражения на лице, выполняла его указания. С некоторым удивлением поймала себя на том, что, стоя обнажённой перед этим чужим и ненавистным мужчиной, не почувствовала ни малейшего стыда. Это было очень странно, такое с ней происходило впервые в жизни.

Андрей укутал её пледом, усадил в кресло, зажёг камин.

– Сделать тебе горячего чаю? – спросил он.

Она никак не отреагировала, отвернулась от него, уставилась на пляшущий огонь. Зачем он её спрашивает? Всё равно он делает только то, что сам хочет, совершенно не считаясь с её желаниями.

Андрей принёс чай. Марина по-прежнему не шевелилась, всё так же упорно смотрела на огонь. Он улыбнулся.

– Не хочешь – как хочешь! – беззаботно сказал он. – У меня идея куда более интересная, чем чай. Мы с тобой выпьем настоящего французского шампанского. Только я должен буду тебя опять оставить ненадолго. Ещё раз прости, что ты из-за меня оказалась под дождём. Я не хотел, правда. Но прежде чем я уеду, я всё-таки вынужден кое-что сделать.

Он вышел, но тут же вернулся, в одной руке держал наручники, другой тащил за собой всё ту же проклятущую цепь. Марина только на секунду покосилась на него и тут же отвела глаза, опять уставилась на горящий камин. Не шелохнулась и тогда, когда почувствовала, что на лодыжке защёлкнулось кольцо наручника. Всё это уже было, удивить её он больше ничем не мог.

Андрей выпрямился, потом сделал шаг и встал прямо перед ней, загородив камин. Хотел быть уверен, что она «услышит» то, что он ей говорит.

– Наступит момент, и я думаю, что он уже не за горами, – чётко артикулируя, заговорил он, – когда эта цепь нам с тобой уже не понадобится. Ты сама не захочешь никуда убегать. Я уверен, что это будет скоро. Но сейчас ты ещё не готова, ты не созрела. И поэтому я вынужден принимать меры предосторожности. Потом ты сама будешь меня благодарить. А сейчас извини.

Марина по-прежнему сидела неподвижно, ничем не показывая, что поняла его.

Андрей вдруг повернулся, внимательно посмотрел на камин:

– Знаешь что, я, пожалуй, его затушу! Ты ведь уже согрелась, правда?

Он ободряюще улыбнулся ей, потом принёс воды и погасил камин.

– Ну вот и всё. Кстати, я хотел тебя обрадовать. Я не поеду в Венецию. Я решил. То есть работы, конечно, поедут, а я – нет. Их представят без меня, я обо всём позабочусь. А я лучше останусь с тобой. Это будет куда продуктивней. Нам столько всего предстоит сделать, ты себе даже не представляешь! У меня куча идей! Я тебе всё расскажу. Ладно, не скучай, я скоро вернусь.

И он ушёл.

14

Марина сидела всё в той же каменной позе ещё минут десять, чувствуя, как на этот раз вместо живительной энергии в ней зреет, клокочет и рвётся наружу бешеная ненависть. Он, значит, решил никуда не ехать, а остаться с ней!

Спасибо, благодетель!

Смиренно благодарю за вашу милость, сэнсэй!

Вот уж будет радость! Это сколько же ещё дней, недель, месяцев он будет её мучить!

Не-е-е-е-е-ет!!!!

Она рывком вскочила на ноги, широко открыла рот. Ей казалось, что она отчаянно кричит, но наружу вырывался только жалобный беспомощный сип.

В дом вошёл Чарли и с любопытством уставился на неё. Потом резко залаял. Этот странный тонкий звук, вылетавший из горла гостьи, вызывал у него активное раздражение.

Марина перестала кричать так же внезапно, как и начала. Безумными горящими глазами обвела комнату. Потом схватила чашку с чаем и что было сил швырнула её об камин. Чашка разлетелась вдребезги, забрызгав всё вокруг.