Странный мир. Истории о небывалом

Случается такое очень редко – может быть, раз в жизни, а у иных и вовсе никогда, – но встречает человек девушку – и словно задыхается от удивительной ее красоты. Еще не зная о ней ничего, понимает, что это она, та, которую он искал всю жизнь. И мужчина идет, забыв о делах, работе, о семье, если, на несчастье, успел ее завести. А если нелепые обстоятельства не позволили подойти и заговорить, то волшебный миг уже не повторится: даже встретив ее лицом к лицу, человек не узнает ту, которая могла составить его счастье.

Стас спрыгнул с телеги и двинулся сквозь толпу. За оставленные вещи он не беспокоился: никто не осмелится воровать у ходока, возмездие настигнет вора, как бы ловок он ни был, и будет всегда одинаковым: смерть немедленная и безобразная.

Юля не была нищенкой. Она пыталась торговать. На раскрытой ладони лежала пара сережек с голубоватыми топазиками. За такие сейчас можно выменять разве что вареную свеклу.

– Меня зовут Стас.

Юля не ответила, но вскинула глаза, и Стас увидел где-то за пределами взгляда мерцающие огоньки. Не голубоватые, какие были у ребят, которых он привозил домой, и не с малахитовой прозеленью, что он видел у Раисы Степановны и подозревал у себя. Огоньки были почти бесцветны, лишь с легкой дымкой, какая отличает чистый раухтопаз.

Сердце трепетало в районе горла. Стас, испугавшись, что чудесное наваждение исчезнет, поспешно сказал:

– Я ходок из ближних деревень. Поедешь со мной? У нас всяко лучше, чем здесь. Парня твоего прокормишь. Это у тебя сын?

– Сын.

– Ну, так поехали.

– У меня муж в Петербурге.

– Где тот Петербург? – воскликнул Стас, стараясь не думать, что у него тоже в Петербурге жена, которой он не видел уже два года, и вестей оттуда никаких не имел.

– И потом, у меня здесь подруга, тоже с ребенком, мы весь последний год вместе выживаем…

Как ни странно, именно эти слова решили ход разговора. Худая женщина – а толстых здесь и не было – с блеклым, незапоминающимся лицом вдруг произнесла:

– Юленька, ты поезжай. Не сама, так хоть Леника спасешь. Все равно мы здесь не выживаем, а вымираем.

Так Стас узнал, как зовут женщину с дымным огнем в глазах.

– А нас обеих? – неуверенно произнесла Юля.

– Не могу, – с трудом выдавил Стас привычные слова. – Я ведь вижу, кого можно довезти, а кто умрет по дороге. За весь прошлый год я троих перевез, ты четвертая.

Юля была в смятении. Она подхватила на руки сына, потом повернулась к подруге, протянула сережки.

– На, Тамара, тебе нужнее.

Стас вытащил из-под рогожи сверток с солониной и майонезную баночку меда.

– Держи. Тут мясо и мед. Вздумает кто отнять – скажи, что это мой подарок, живо отвяжется.

Со времен приснопамятного нападения прошло не так много времени, но теперь ходоку приписывались такие удивительные свойства, каких у него сроду не бывало.

Тамара скорбно кивнула, принимая выкуп за подругу.

– Письмо напиши, где я…

– Напишу.

Повернувшись к Юлии, Стас подхватил ее двумя руками и усадил на передок телеги. Весу в женщине, вместе с сыном и одежками, было всего ничего.

По толпе пошел тихий стон, полный зависти и ужаса.

– Сожрут ее там, – произнес чей-то голос. – Или в рабство определят.

– Смотри, как бы тебя не сожрали.

– Меня не сожрут, я невкусный.

Стас тронул лошадь, поехал сквозь раздавшуюся толпу. Возле одной из барахольщиц остановился, приценился к выставленной на продажу женской шубке. Какой зверь поплатился шкурой ради этого изделия, Стас не мог сказать, но шубка была пушистой и даже на взгляд теплой.

– Мешок картошки дам.

Торговка судорожно кивнула. Цена превосходила самые смелые ожидания.

– Только у меня с собой нет, а шуба сейчас нужна. Картошку послезавтра привезу, ты же меня знаешь.

Видно было, что тетке очень не хочется так просто расставаться с товаром, но и перечить она не смела. Поторгуешься – да и останешься ни с чем.

– Дровишек бы еще… – наконец выдавила она.

Стас усмехнулся.

– Черт с тобой. Привезу малость.

Дальше они ехали не останавливаясь до самой границы мертвой зоны. Людей здесь уже не было – кому охота ходить, рискуя, что вляпаешься неведомо во что и растечешься грязной лужей?

Здесь Стас придержал Малыша, спрыгнул на землю, взял и встряхнул купленную шубу.

– Парню твоему сколько лет?

– Ленечке? Три года на днях будет.

– Жаль. Значит, грудью уже не кормишь?

– Кормлю. Я бы и дальше кормила, только молока уже нет.

– Неважно. Все равно замечательно, раз кормишь. Значит, парень от тебя еще не оторвался, вы с ним единое целое. Нам ведь его тоже надо живым довезти. Быстренько его раздевай и сама тоже раздевайся. Грудь ему дай – неважно, что молока нет, он все равно вцепится. И ты его к себе прижимай как следует. А чтобы вам не замерзнуть, я сверху шубу накину.

Юля поспешно принялась раздеваться. Стас отвернулся, чтобы не видеть. Видеть очень хотелось, но не так, не по производственной необходимости.

– Готово? – Стас бережно укутал мехом исхудалое, но бесконечно притягательное тело. – Тогда поехали.