Страшная Эдда

Теперь я понимаю: он просто спускался с такой скоростью, что ветром на нём распахнуло плащ. Но для меня со стороны это выглядело иначе. Метрах в шести над землёй из воздуха вдруг проступила бледно светящаяся фигура всадника на огромном волке. Он плавно замедлил ход и стал снижаться.

Я зажмурился, потом снова открыл глаза, решив, что задремал от переутомления. Сперва мне показалось, что на нём что-то облегающее, но, когда он соскочил с волка, я разглядел, что он совсем голый. Лишь за спиной у него развевался отлетевший назад короткий мерцающий плащ. Я замер, пытаясь понять, сплю я или нет. Незнакомец нисколько не проваливался в снег, который там был ещё глубже, чем в месте, где стоял я сам. Он нагнулся, ища что-то, не нашёл и выпрямился, озираясь. И тут он увидел меня.

Мы стояли, глазея друг на друга, я – с рогом в руках, он – остановившись на полпути ко мне, словно окаменев. Теперь я видел его отчётливо. Он был высокий, худощавый, с прямыми платиновыми волосами, спускавшимися до пояса и белевшими в свете луны, и почти такой же белизной светилась его кожа. Лицо было молодое, с неправильными чертами, но странно красивое. Голую грудь пересекала сверкающая серебристая перевязь, на которой висел меч. Казалось, он остолбенел, столкнувшись со мной. Возможно, я представлял для него ещё более непривычное зрелище. Интересно, как я выглядел со стороны, запыхавшийся, в заскорузлой от снега финской зимней куртке, из ворота которой свисал размотавшийся шарф? Тем не менее он первым преодолел оцепенение и шагнул ко мне.

– Рог-то отдай, – услышал я.

Ну, скажет читатель, автор совсем заврался! Не хочет же он утверждать, что воин из дружины Одина говорил с ним по-русски.

А я этого и не утверждаю, потому что ничего не могу утверждать наверняка. Я вовсе не уверен, на каком языке он со мной говорил и говорил ли вообще – возможно, он общался со мной мысленно. Во всяком случае, я прекрасно понял, что он мне сказал.

– Не бойся, ты без оружия, я с тобой драться не буду. Отдай рог.

Нормальный человек тут должен был бы подумать, что сходит с ума. Но многие мои коллеги считают, что мне не с чего сходить. К тому же специалист по литературе Средневековья и Ренессанса, пишущий о теориях вдохновения – явление, далёкое от нормального человека.

– Ты… Сигурд? – выпалил я. И увидел, как расширились его глаза на бледном лице (даже в ночи было видно, что они пронзительно-синие).

– Откуда ты меня знаешь?

– Я всё про тебя знаю, – захлёбываясь, выговорил я. – Ты сын Вёльси, то есть самого Одина, он так назвался. Ты убил дракона Фафнира. Потом ты обручился с валькирией Брюнхильд…

– Я зову её просто Брюн, – прервал меня Сигурд. – Кто ты? Меня уже давно никто не узнавал. Откуда ты всё знаешь?

Я попытался улыбнуться. Это было довольно сложно, учитывая, кто стоял передо мной.

– Это моя обязанность – знать.

– Знать – что?

– Всё, что случилось с тобой, и с Брюнхильд, и с остальными. Я знаю все стихи, в которых про это говорится.

– Надо же, – тихо проговорил Сигурд. – Кто-то ещё помнит всё это… Как тебя зовут?

«Олег», – хотел сказать я, но отчего-то произнёс собственное имя на древнескандинавский лад:

– Хельги.

– А по прозвищу?

– Лучше не надо, – смутился я. – Это твой рог?

– Нет, Одина. У него лопнула цепочка. Дай мне, я верну его Одину.

Я передал ему рог. Он кивнул в знак благодарности. Что-то ещё я хотел спросить у него, но что – забыл. Вместо этого я брякнул:

– А тебе что, совсем не холодно вот так?

– Я же мёртвый, – ответил Сигурд и протянул мне руку. – Прощай, мне надо возвращаться. Я расскажу про тебя Одину. Расскажу, что есть люди, обязанность которых – всё помнить.

– Постой, – взмолился я, – не улетай! Я столько всего хотел у тебя спросить…

– Не сейчас, – сказал Сигурд.

– Но я ещё увижу тебя?!

– Увидишь, если захочешь.

С некоторой опаской я позволил ему пожать мне руку. Но ничего страшного в этом не было – его пальцы оказались сильными и тёплыми, как у живого человека. Взобравшись верхом на волка, Сигурд запахнулся в плащ и бесследно растаял в воздухе.

Я всё ещё не мог двинуться с места. Что со мной приключилось? Приснилось мне это или нет? Холод и промокшие от снега джинсы, липнущие к ногам, убеждали меня в том, что я не сплю. Но Сигурда не было. Ни его ноги, ни лапы его волка не оставили ни единого следа на снегу – вокруг были только отпечатки моих собственных ботинок. И в то же время я понимал, что померещиться мне не могло.

– Мя-я, – жалобно взвыло что-то вблизи. Сквозь сугробы ко мне продирался тёмный комок.

– Барсик!

Я не смог сдержать вопля облегчения. Схватив кота, я засунул его под куртку. Он мелко дрожал и скрёб меня холодными лапами, ощутимыми даже сквозь водолазку. Застегнув его внутри куртки, я поспешил к дому.