Страшная Эдда

Земные мечи были бессильны против великанов, но мечи Дикой Охоты врезались в них, как в масло. Трудность была лишь в том, чтобы попасть в голову или в шею. Потеряв с десяток убитыми, великаны что-то сообразили и уворачивались более успешно. Они принялись размахивать своим оружием в воздухе, чтобы не подпустить к себе опасных невидимок. Один распалился, как мальчишка, нанося удары копьём направо и налево. Его синий глаз сверкал отчаянным задором – невидимые для людей и великанов, воины Дикой Охоты хорошо видели и друг друга, и своего предводителя в вывернутом наизнанку плаще, прилипшем к потным плечам. Вот он изловчился и вогнал копьё в замшелый бугристый лоб великана, и тут же на помощь ему поспешил Тор с молотом наперевес. Великаны не могли их ранить – слишком трудно было попасть по такому маленькому противнику, невидимому и летающему по воздуху – и они сражались с беспечностью Асгарда. Как выяснилось, беспечность была преждевременной.

Сигурд, упоённый успехом, нацелился мечом на горло великана в каменных латах и погнал Слёгрвульфа вперёд. Он слишком поздно заметил мелькнувшую в воздухе огромную руку. Не видя Сигурда, великан всё-таки зацепил его – кошмарной силы удар отбросил его вместе с волком в сторону, и он едва не свалился на землю. Меч его успел лишь царапнуть по великаньей шее, что привело врага в неистовую ярость. На этот раз великан решил изловить невидимку во чтобы то ни стало и ткнул в воздух своим каменным ножом. Он почти не промахнулся. Остриё ножа не задело оглушённого ударом Сигурда, но натворило достаточно бед. Оно сдёрнуло с него чудесный плащ.

Сигурд остался ничем не прикрытым, на виду. Разумнее всего было бы спасаться бегством, но воину Вальгаллы такое даже не могло прийти в голову.

(А теперь вообразите себе состояние сэра Джеффри Уорвика и его рыцарей, у которых на глазах прямо из пустоты проявился голый белокурый юноша верхом на волке, с сияющим мечом в руке. Красота его наводила на мысль, что это ангел, но… что-то сэр Джеффри Уорвик не слышал, чтобы ангелы путешествовали на волках, да ещё таких зубастых.

– Демоны! – завопил кто-то из рыцарей. – Дикая Охота!).

Хёгни распахнул на себе плащ и бросился на помощь Сигурду, отвлекая внимание великана. Два летучих всадника – это было уж слишком. В стане людей Мидгарда началась паника. Англы вскакивали на коней, многие сбрасывали свои железные доспехи и разбегались. Повозки трогались с места. Двое великанов сообразили, что к чему, и, сотрясая землю, ринулись в погоню. Пригнувшись, они хватали лошадей за ноги, переворачивали повозки и трясли их, и люди в доспехах с грохотом сыпались на землю. Великий Один схватился за рог и дунул в него что есть силы.

– Локи! – сорванным голосом прокричал он. – Они сейчас заберут кувшин! Вмешайся!

В этой сумятице Сигурд, оглянувшись, вдруг увидел свой плащ. Он повис на сосне – его отнесло ветром в сторону. Снова набрав высоту, Сигурд рванул по направлению к плащу. Но он не успел. Копьё великана, сбив его со Слёгрвульфа, раскрошило его от шеи до паха и пригвоздило к покрытой колокольчиками и клевером земле.

Убитые великаны на глазах превращались в камень, становясь подобием скал. Немногие уцелевшие догадались наконец, что пора уносить ноги. Побросав дубины и копья, они кинулись в сторону границы миров. Кувшин им захватить не удалось, и это обрадовало Одина. Бой был окончен; на поле не осталось никого, кроме всадников Дикой Охоты.

Слезая с волков, воины откидывали назад пропотевшие плащи. Все, кто мог их увидеть, разбежались, и они могли теперь позволить себе обсохнуть. Тор сорвал с плеч надоевший ему плащ и скомкал его. Он прихрамывал – ногти великана царапнули ему по ноге, по которой стекал ручеёк крови, не красной, как у смертных, а сверкающей золотом. Один подошёл к нему.

– Ранен?

– Это нет, ничего… – Тор вдруг осёкся и схватил его за руку. – Ты глянь!

Они только сейчас увидели вдавленное в землю тело. Присев на все четыре лапы, Слёгрвульф нюхал его и повизгивал.

– Сигурд!

Один, как подкошенный, упал на колени возле убитого. Он был встревожен не на шутку. Грудная клетка и живот Сигурда, сокрушённые гигантским наконечником копья, превратились в невообразимое месиво из осколков рёбер, клочьев мяса и липкой золотистой крови. Под силу ли Хильде справиться с такой раной? Что, если Сигурду уже больше не встать?

Воины Дикой Охоты ошеломлённо обступали их.

– Да-а… – присвистнул Бьёрн Лунатик. Хёгни молча кусал усы. Его терзали те же опасения, что и Одина, и он винил во всём случившемся себя. Во второй раз за четырнадцать веков его глаза затуманили слёзы.

Один осторожно положил на своё колено голову Сигурда с запутавшимися в белых волосах листьями клевера. Посмотрев в потускневшее бескровное лицо, он тронул его кончиками пальцев. Тела убитых воинов Дикой Охоты не остывали, но прошло ещё слишком мало времени, чтобы быть в чём-то уверенным. Один стиснул зубы. Он не Хёгни и не может позволить себе заплакать.

В воздухе зашумели крылья. Брюн легко коснулась ногами травы, и солнечный свет блеснул на её стальном поясе.