Страшная тайна

– Как твоя мама? – спросил я.

– Не очень. Одно время казалось, что она в полной ремиссии.

– А что это?

– Ремиссия – это когда рак побеждён. Но он вернулся. И распространился. На почки. Так что это четвёртая стадия.

– А это плохо?

– Четвёртая стадия – значит, шансов на выздоровление почти нет. Значит, Мандрагора был прав. Моя мама сломана. И починить её нельзя.

– Да не верь ты ему!

– Это правда. Она сломана. И никто не может ей помочь.

Я смотрел на асфальт, мысленно отматывая время назад.

– Я мог.

– Что ты мог?

– Я мог ей помочь. Мог пожелать, чтобы она исцелилась.

– Да, ты мог.

– Ты тоже об этом подумала, да?

– Ну, разумеется. Ты мог пожелать, чтобы ей стало лучше. Или продать бутылочку мне, чтобы я это пожелала. А теперь ей не лучше, ей намного хуже.

– Но если бы ты попросила меня пожелать ей выздоровления, это же значило бы, что кто-то заболел бы раком.

– Откуда ты знаешь? А может, этот кто-то, ну, руку сломал бы? Или просто палец вывихнул? Смотри сам, ты попросил пиццу, а получил аварию. Это не равноценный обмен!

– Верно, но…

– Но что? – Джоанна почти кричала. – Ты боялся, что поможешь моей маме и навредишь кому-то другому. Но знаешь что? Знаешь, что волнует меня? Отказавшись помочь, ты тоже сделал выбор. Ты выбрал смерть моей мамы. Предпочёл незнакомого человека моей маме!

Джоанна ушла. Я остался сидеть на крыльце, провожая взглядом случайные машины. В каждой машине сидел незнакомец или даже два. Люди, с которыми я никогда не встречался. Неужели я предпочёл этих людей миссис Сэдли?

Теперь это не имело значения. Всё равно бутылочки у меня не было. И стало ясно, что Джоанна будет ненавидеть меня веки вечные. Если только…

Я медленно вошёл в дом, поднялся по лестнице, споря сам с собой всю дорогу. Я постучался в дверь Джоанны. На сей раз мне пришлось стучать куда дольше, чем минуту, прежде чем дверь открылась.

– Что? – грубо спросила Джоанна.

– Я хочу помочь твоей маме.

– Жаль, что поздно. Бутылочки давно нет.

– Что ж, значит, надо её вернуть.

20 Охота за бутылочкой

Мы позвали к нам Генри, и я в общих чертах изложил ему план. План был – проще некуда. Разыскать Брэкли и попросить вернуть бутылочку.

– Думаешь, Ланкастер захочет расстаться с такой вещью? – спросила Джоанна.

– Может быть. От этой бутылочки устаешь, можешь мне поверить.

– Ну да, но мне кажется, он скорее пожелает, чтобы и духу нашего не было рядом с ним.

– Мне казалось, ты свою маму хочешь спасти, – пустил я шпильку.

– Просто мне кажется, что ничего не выйдет.

– Не попробуешь – не узнаешь.

И мы попробовали.

Дорогой читатель, найти Ланкастера оказалось несложно. Первый же поиск в Сети выдал четыре статьи про семейство Брэкли. Первая – про то, как они выиграли в лотерею. Вторая – про расследование их второй победы в лотерею. Третья – про самого Ланкастера. «МАЛЬЧИК ИЗ ТАКОМЫ СТАНОВИТСЯ ЧЕМПИОНОМ ШТАТА ПО ТЕННИСУ», – гласил заголовок.

В статье рассказывалось, что Ланкастер, восьмиклассник, который непонятным образом прорвался в школьную команду по теннису в конце года, выиграл все игры и попал в финал штата. В последней игре он тоже победил, а его соперники падали, ломали лодыжки, получали растяжение паха, вывих плеча, парочка даже попала в аварию. На фотографии мы увидели довольного Ланкастера с огромным серебряным кубком над головой.

– Ну делааа… – присвистнул Генри. – Ланкастер времени даром не терял, уж он задал работы чёрту.

Меня же больше всего заинтересовала четвёртая статья. «СЕМЬЯ БРЭКЛИ ПРЕВРАЩАЕТ МУЗЕЙ В ЧАСТНУЮ РЕЗИДЕНЦИЮ», – значилось в заголовке. В статье рассказывалось, как Дэнни и Гуди Брэкли, у которых был сын Ланкастер, приобрели старинный особняк, в котором размещался исторический музей Салливана. Они уволили сотрудников, выбросили экспонаты и переехали в здание. В статье цитировался один из их новых соседей, назвавших Брэкли «самой ненавидимой семьей во всей Такоме».

Я отыскал адрес особняка. В три тридцать мы сели в автобус номер 14 и отправились на запад. Остановка автобуса располагалась примерно в миле от дома Ланкастера. Дальше мы пошли пешком. Дом мы заметили за четверть мили.

Особняк был невероятных размеров. Он стоял на холме над Пьюджет-саунд, окружённый чёрной кованой изгородью. У главных ворот нас приветствовал голос из динамика. Мы представились, и минуту спустя ворота распахнулись, а голос велел нам пройти к главному дому.

Дверь открыл человек в костюме. Он представился как Геркин и пообещал пригласить к нам Ланкастера.

Минуту спустя дверь распахнулась, на пороге показался Ланкастер и радостно улыбнулся мне:

– О, Сильвер. Как я рад видеть знакомое лицо!

Я познакомил его с Генри и напомнил, как зовут Джоанну.