Страшные сказки ведьмы-воровки

Таким несносным поведением Кристофер Беднам был просто обескуражен, впервые в жизни теряясь, что ему на это возразить. Май же, пользуясь случаем, выразил желание заказать пару своих портретов у самого дорого придворного художника. Он рассуждал, что раз персона он теперь необычайно важная, ему просто стыдно не иметь ни одного изображения. Прихоть была вмиг исполнена, и уже на следующий день принц имел честь позировать одному из самых лучших мастеров своего дела.

Паренек не на шутку разошелся, третируя и изводя господина Беднама похлеще, чем его дотошное окружение. Молодому графу уже не казались назойливыми просьбы о его женитьбе, постоянные поправки Роджера в законах и бесконечные истерики Барбары. Это все было сущим пустяком, по сравнению с Маем, которого Кристофер считал чистейшим злом. Мало того, что он был вынужден возиться с капризным наследником всеми днями, так еще и ночами ему не было покоя. Май, так и не выбрав себе подходящее поместье, остался жить в Аунтемпском поместье, словно какое-то проклятие для его хозяина. Как бы ни старался ненавязчиво избавиться от него Беднам, принцу все не угождали предложенные варианты. То дом был слишком огромен, и от этого казался пустым и холодным, то был наоборот слишком скромным, и от этого не подходил его величеству ввиду его особенного положения. То с северной стороны слишком дуло в окна, то с южной стороны совсем не продувал ветерок, отчего казалось, летом здесь будет и вовсе не комфортно жить. То поместье находилось в глуши, то слишком близко к шумному городу, а это, как известно, могло бы расстроить нервы очень восприимчивого Мая, и он ненароком мог кого-нибудь ранить своей невероятной силой. И как только у кого-то из аристократов в раздражении вырывались неласковые слова в адрес наследника, Май тут же карал какого-нибудь несчастного слугу, что подворачивался ему под руку, примораживая его язык к небу, тем самым заставляя господ тут же присмиреть.

Прислугу из поместья, где некогда жил Бельти, в полном составе перевели в Аунтемпское поместье, выделив для наследника целое крыло. И даже теперь такое частое присутствие ненаглядной горничной Габриэль в жизни Кристофера не делало его счастливым. Ведь, требующий непрестанного внимания в свою сторону Май, никогда не позволял им остаться толком наедине. Он вламывался в покои графа даже ночью с просьбами повеселить его величество, ведь у него бессонница, и ему невероятно скучно справляться с нею в одиночку.

К слову, бесконечные пиршества, гулянки, игры в карты, примерка нарядов и драгоценностей быстро наскучили Маю, ведь он был натурой всегда жаждущей чего-нибудь нового. Днем он маялся в тронном зале, принимая для вида разных послов и советников, вечером он выходил в свет, посещая театры и музеи, блистая своим присутствием перед публикой, но эти развлечения никак не грели сердце принца. Как ни старался Беднам окружить его светской жизнью, навязывая ему различного рода мероприятия, как бы ни подсылал ему девиц, Май все равно выл от скуки, доставая при этом несчастного графа, который и сам грозился вот-вот взвыть от этого ужаса.

Из-за непреодолимой и всеразрушающей тоски неутомимый наследник приобрел еще одну навязчивую идею, которая вспыхнула в его сознании и плотно там зацепилась. Он радостно предложил господам отчеканить новые монеты с его изображением на каждой. Ему хотелось сделать это как можно скорее, ведь тогда бы он смог разбрасывать их над головами нищих людей на параде, мысль о котором он еще не оставил. И как бы господа Роджер и Лу Киприс, Альфред и Амнес Максималь, Хазен и Беднам не старались объяснить ему, что это на данный момент невозможно, ввиду опять-таки же финансовых соображений, упрямый наследник их будто не слышал.

Сам народ поначалу воспринял новость о новом наследнике не очень благосклонно. Волнения и сплетни охватили город, но стоило Маю появиться на главной площади и выступить с речью, как все страхи и подозрения людей вмиг рассеялись. Язык у него был хорошо подвешен, и как успели убедиться аристократы, паренек унаследовал ораторское искусство у Холодного принца, что, несомненно, было им на руку. Он распинался не жалея красноречия и сил, глаза его горели искренней признательностью, держался он гордо и величественно. В довершении всего, Май показал пару своих фокусов, чем окончательно покорил сердца наивной публики. Все настолько были поражены и возбуждены маленьким представлением, что несчастный Бельти был тут же позабыт, словно черная странница всеобщей истории.

Детектив Мур Лисц же не был удостоен вниманием принца. Все новости об его величественной персоне он узнавал лишь из газет, сплетен и слухов, последние из которых ему так любезно ведал демон Зиги. Май вел себя так, словно детектива не существовало и вовсе, будто это не он так старательно тратил энергию и не щадил сил, чтобы втянуть сыщика в свою игру. Мур был уверен, что Май просто-напросто выжидает момента, чтобы вновь напасть исподтишка на Эрику, и это его очень сильно тревожило.