Страшные сказки Женщины в белом

— Сесилия, что ты здесь делаешь? — спросила Амелия. — Уже очень поздно. И где, позвольте спросить, Даниэль?

В ответ последовали сдавленные смешки, и Амелия, пытаясь сдержать вспышку гнева, почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.

— Отвечайте сию же минуту, — прошипела она.

— Его здесь нет, мисс, — ответила Сесилия.

— По ночам его здесь не бывает, мисс, — сказал Эндрю.

— Не бывает? — переспросила Амелия. — Что за небылицы ты рассказываешь, глупый мальчишка?

— Но я не лгу, мисс, — сказал Эндрю, на этот раз очень серьезно. — Ему нравится бродить, правда, Сисси?

— Да, — ответила его сестра. — Даниэль любит бродить по дому по ночам. Он говорит, ему нравится знать, кто и что делает.

— О, да что вы говорите! — сказала Амелия. — А что же ваша мать? Что она думает о том, что Даниэль, как вы выражаетесь, «бродит»?

— О, она об этом не знает, — сказал Эндрю.

— Очень в этом сомневаюсь.

— Это так, мисс Спенсер, — сказала Сисси. — Мы бы не стали вам лгать. Правда, Эндрю?

— Конечно нет, мисс, — произнес Эндрю весьма торжественно.

Мисс Спенсер была уверена, что над ней издеваются. Она фыркнула и сжала губы, рассерженная, что они посмели разыгрывать ее в столь бесстыдной манере. Как много предстоит сделать, подумала она, как много изменить.

— Где он? — спросила Амелия хрипло и приблизилась к Сисси. — Где Даниэль?

— Мы не знаем, — сказал Эндрю. — Честно, не знаем. Пожалуйста, не говорите с Сисси таким страшным голосом. Даниэль никогда не рассказывает нам, куда идет. Он просто уходит, а потом возвращается. Он такой. С вашей стороны гадко обвинять Сисси.

— Гадко? Гадко? — Амелия остановилась, чтобы сделать глубокий вдох. — Что ж, я вижу, работы у меня будет предостаточно, но зарубите себе на носу — и Даниэль в том числе, если он прячется там за кушеткой, а я думаю, что так оно и есть: Амелия Спенсер не сдается перед лицом трудностей; как раз наоборот. Спокойной вам ночи.

Несмотря на резкий тон, Амелия, закрывая за собой дверь, удивилась, что руки у нее вспотели.

Что-то в этих детях ее тревожило. Ей, как и всем гувернанткам, и раньше приходилось иметь дело с капризами и своеволием, но на этот раз все складывалось как-то иначе.

Эндрю и Сесилия чересчур непослушны и дерзки, но она, конечно, сможет это исправить, надо только укротить Даниэля. Все дело в нем, в этом она совершенно уверена.

Однако ей придется непросто, ведь миссис Роланд, очевидно, из тех родителей, что позволяют детям отбиться от рук, а потом ожидают, что их ошибки будут исправлять гувернантки и школьные учителя. Расчесывая волосы, Амелия услышала в коридоре шум. Она подошла к двери, открыла ее и, выглянув в коридор, быстро посмотрела направо и налево.

Пламя свечи давало совсем немного света. В двадцати ярдах мог стоять целый дивизион Шотландской гвардии, но в таком мраке Амелия не разглядела бы и латунной пуговицы.

И все же она была уверена, что Даниэль здесь и наблюдает за ней, и Амелия криво усмехнулась той наивности, с которой он пытался испугать ее, но улыбка получилась более вымученной, чем ей бы хотелось. Она разберется с Даниэлем утром.

Амелия вернулась к себе, снова закрыла дверь и охнула, чуть не выронив свечу: Даниэль стоял посреди комнаты.

— Убирайся сию же секунду! — сказала Амелия и свободной рукой стала нащупывать дверную ручку, пока дверь наконец со скрипом не отворилась.

Даниэль только улыбнулся и приблизился к ней. Он остановился и посмотрел гувернантке в лицо с жестоким равнодушием, словно она — муха, которую он сейчас прихлопнет. Затем он как ни в чем не бывало прошел мимо и покинул комнату.

С колотящимся сердцем Амелия постояла так еще мгновение, затем поспешно захлопнула дверь и повернула в замке ключ. Пошатываясь, она подошла к кровати и села, глубоко дыша, чтобы успокоиться.

— Завтра я разберусь с тобой, мальчишка, — сказала она себе. — Даже не сомневайся.

Той ночью Амелия спала довольно беспокойно, и ей пришлось почти десять минут собираться с духом, прежде чем она смогла присоединиться к семье за завтраком.

Она решила, что лучше всего будет поговорить с миссис Роланд, высказать ей свои тревоги касательно детей и спокойно, но твердо объяснить, что ей, как гувернантке, должны быть предоставлены полномочия, чтобы она могла установить их поведению границы.

Однако это намерение скоро испарилось: на протяжении всей трапезы Даниэль, как и накануне, ничего не ел, а только смотрел на нее со своим обычным презрительным видом. Молли потерлась о ногу Амелии, и та пнула ее, от чего кошка взвизгнула и выскочила из-за стола, прижав уши и распушив хвост.

— Нет, нет! — вскрикнула Амелия, отбрасывая салфетку гораздо яростней, чем намеревалась, и чайная ложка со звяканьем запрыгала по столу. — Это невыносимо!

— Дорогая моя! Что такое? — спросила миссис Роланд.

— Не понимаю, как вы можете задавать подобный вопрос. — Голос Амелии прерывался от возмущения.

— Но я не понимаю. — Миссис Роланд встревоженно посмотрела на детей. — Если вас так беспокоит Молли…

— Молли здесь ни при чем! — воскликнула Амелия.