Страшный суд: Православное учение

В летописях Англии записано, что умершая 4 января 1736 года английская королева София, по происхождению Брауншвейгская, дважды явилась после смерти своему супругу Георгу I и просила его разорвать незаконную связь с Горацией, начатую еще при жизни королевы. Явившись во второй раз, она взяла кружевной воротник короля, лежавшего в постели, завязала на нем узел и бросила на грудь короля, сказав, что из смертных его никто не развяжет. Горация на другой день, не сумев развязать узла, в досаде бросила воротник в огонь. Король вытащил его из камина, но он упал на платье Горации, которое быстро воспламенилось, и она умерла от ожогов. Георг раскаялся, подолгу молился, основал госпиталь, сделал много добра именем королевы и умер спустя два месяца после ее последнего явления.

* * *

«Лет около пятнадцати назад, – рассказывает Николай Сенковский, – я служил чиновником военного ведомства и заведовал складом военных припасов в окрестностях Петербурга. Неожиданно я попал в беду. Из моего склада, неизвестно каким образом, пропали вещи на довольно значительную сумму. Самые тщательные розыски, произведенные по горячим следам, не могли открыть похитителя.

Мое положение легко себе представить: получаемого мной жалованья, даже в общей сложности за несколько лет, не хватило бы на покрытие пропажи, а тут еще предстояло следствие и всевозможные неприятности по службе. Года за три перед этим я овдовел, оставшись с двумя детьми шести и четырех лет, и уже год как был женат вторично. Как мы ни обсуждали с женой, что нам делать, ничего придумать не могли.

Одна из наших знакомых, набожная старушка, посоветовала жене отправиться в Петербург и отслужить молебен в часовне, что при Вознесенской церкви, в которой, по ее словам, находится икона святого, молитва к которому помогает найти пропавшие вещи. Утопающий, как говорится, и за соломинку хватается, а жена и я всегда были людьми верующими, так что понятно, что этот совет пришелся нам по душе. Я отправил на другой же день жену в Петербург, чтобы она отслужила молебен и поставила свечи, как советовала наша знакомая, сам же с детьми и тещей, матерью моей второй жены, остался дома.

Дело было летом, ночи были довольно светлые, и я долго ходил у себя в гостиной, раздумывая о своем горе. Наконец утомившись, я отправился в спальню, в которой ставни были заперты, поэтому было совсем темно. Тут же спали дети. Через комнату спала моя теща. Прикрыв слегка дверь в гостиную, взглянув на детей и посидев еще немного в раздумье на кровати, я приготовился уже раздеваться, как вдруг сквозь неплотно прикрытую дверь увидел в гостиной какой-то свет.

Полагая, что я забыл потушить свечу, я приподнялся с кровати, но в этот момент неслышно отворилась дверь, и на пороге появилась с горящей восковой свечой моя покойная жена. Странное дело – я не только не испугался ее появления, но даже как будто и не удивился этому. Точно какое-то затмение на меня нашло, как будто это был совершенно естественный факт. Я хорошо помню, что очень мало был взволнован и удивлен появлением покойной.

– Здравствуй! – сказала она и подошла ко мне, держа восковую свечу в руке.

Я поздоровался с ней и сказал:

– Ты знаешь, какое у меня горе?

– Знаю, знаю, – ответила она, – но не беспокойся очень, я помогу тебе!

Я стал умолять открыть мне похитителя, но она отказалась это сделать, говоря только, что поможет мне перенести мое горе.

– Ты не сердишься, – спросил я, – что я так скоро женился?

– О нет, даже напротив, ты это хорошо сделал!

Она стала благодарить меня, что я не забываю ее в молитвах.

– Вы, живущие, – сказала она, – не можете понять, что мы чувствуем, когда вы за нас молитесь.

Я забыл сказать, что во время этого разговора она прилепила к кровати восковую свечу, которую держала в руках, накапав воском. Затем разговор перешел на детей.

– Что же ты не взглянешь на детей? – спросил я ее.

– Я их и без того посещаю, – ответила она, впрочем, взяла свечу и подошла к спящим детям.

В это время раздался голос тещи из соседней комнаты:

– С кем ты разговариваешь, Николай?

С этими словами я услышал, что теща поднялась с кровати и стала надевать туфли.

– Прощай, – сказала мне жена, – никто не должен видеть меня с тобой.

Я стал удерживать ее, но шаги тещи уже приближались, и когда я снова обернулся назад, то ни жены, ни света уже не было, и в комнате царила полутьма летней ночи.

Вошедшая теща была удивлена, что слышала разговор двух голосов, а никого не застала, кроме меня. Что это такое было, я не могу до сих пор себе объяснить. Конечно, скажут – простое видение, но вот что странно: осмотрев вслед за тем кровать, на которой была прилеплена восковая свеча, я заметил следы накапанного воска, которых раньше не было. Я не мог забыть слов жены о детях: «Я их и без того часто посещаю».